Зайдя в ванную, он включил душ, ожидая пока вода согреется,он стоял перед зеркалом над умывальником. Никакого отражения на стекленакрытого пляжным полотенцем с тех самых пор как он переехал сюда. Он не былпоклонником зеркал.
Подняв руки, он протянул их ладонями вниз. Затем перевернул.Потом заглянул под ногти.
Казалось, словно его тело, как и его разум, очистились отулик. Хоть вы и могли бы поспорить, на них не было ни царапин, ни крови и нетсомнений, если бы все было иначе, то офицер Райли незамедлительно быдействовала. Чувак, это уже второй раз в твоей жизни, когда ты оказываешься втакой ситуации. И в первую очередь… Нет оснований думать сейчас об убийстве егоматери. Не в такую ночь, как сегодняшний вечер.
Войдя в душ, он закрыл глаза, позволяя струйкам воды падатьна его голову, плечи, лицо. Мыло. Полоскание. Шампунь. Полоскание.
Он стоял в парной, влажный от жара, когда он вдругпочувствовал озноб: Как будто кто-то открыл окно в туалете и порыв воздухаподул над пластиковым занавесом, пройдя словно щеткой по его коже. Его кожапокрылась мурашками, показываясь на его груди и спускаясь вниз по спине иногам.
Тем не менее, окна не были открыты.
Именно поэтому, он удалили стеклянное ограждение душа и,закрыл встроенное зеркало над раковиной. Эти две вещи были единственнымиизменениями, сделанными им в доме, и эти неусовершенствования были лишь для егособственного здравомыслия. Он даже брился, не смотря на свое отражение втечение уже многих лет. – Отвали от меня, - сказал он, закрывая глаза истараясь их держать подобным образом.
Воздух кружился вокруг его ног, ощущаясь словно ледяные рукиласкали его плоть, поднимаясь все выше от пола, поражая его живот, грудныемышцы, вплоть до его шеи… его лица… Холодные руки пробежались по его волосам…
- Оставь меня в покое! – Он отбросил свою руку, откидываязанавес в сторону. Как только теплый воздух начал окутывать его, он попыталсяпреодолеть себя, пытаясь выгнать злоумышленника, уничтожить эту связь.
Спотыкнувшись о порог, он уперся руками, тяжело дыша,наклонился вперед, ненавидя себя, ненавидя эту ночь, ненавидя свою жизнь.
Черт побери, он знал, что это возможно, когда у тебяраздвоение личности, одна часть тебя может вырваться на свободу и действоватьсамостоятельно. Страдающие этим могут быть в неведении о действиях совершенныхих телом, даже если оно участвовало в насилии.
В его голове снова начали стучать по вискам, он выругался ипотер их, затем вытащил фланелевую рубашку и тренировочные брюки полицейскойакадемии в которых он спал прошлой ночью и оставил около туалета. Он ужесобирался спустится вниз, когда его беглый взгляд в окно, задержал его наместе.
На другой стороне улицы около двух домов вниз былаприпаркована машина.
Он знал каждое транспортное средство в этом районе, всегрузовики, фургоны, внедорожники, седаны и гибриды, но тень же этой последнеймодели американской машины не было в его списке. Однако, она была именно такой,которые используют в Колдуэллской полиции. Райли поставила за ним наблюдение.Хороший ход – это именно то, что он бы сделал, будь он на ее месте. Может бытьдаже в ее теле.
Ударяя босыми ногами по лестнице, он остановился возлевходной двери, подумывая чтобы выйти и, может быть, расспросить у нее, или утого, кто бы ни был в той машине, есть ли у них хоть какие-то ответы на вопросыпо делу…
С проклятьем он оттащил себя от этой блестящей идеи инаправился на кухню. Там должно было быть хоть что-то, что можно было быперекусить. Должно было быть. Раскрывая один за другим шкафы, он осматривалполки обнаруживая на них лишь пустоту и ничего более, собственно, на что оннадеялся, что продукутовая-фея вдруг волшебно появится и доставит ему пищу.
Единственное что он мог так это налить немного кетчупа накоробки из-под пиццы и сесть их. Весьма аппетитно для потребления картона. Прямотаки конфетка.
Двумя дома ниже от детектива ДелВеччио, Райли сидела зарулем частично ослепленной. – И имя его… - Она протерла глаза, - Разве у тебянет штор?
Когда она молилась, эффектный образ голого коллеги возник вполе ее зрения, и она серьезна начала переосмысливать верное ли бы решение, чтоона сама решила следить за ним. Она устала, с одной стороны, или была уставшей,прежде чем она не увидела почти все, что мог предложить Век. Так и запишите.
В этом была хоть какая-то выгода, она по крайней мерепроснулась, большое спасибо, она могла с таким же успехом облизать два пальца исунуть их в розетку: увидеть все в мельчайших деталях, это чего она бы хотела ией этого было бы вполне достаточно, будь ей сейчас тринадцать.
Бормоча себе под нос, она опустила свои руки обратно наколени. И вот здорово, куда бы она ни посмотрела, она все равно видела… все то,что она видела. Да ничего себе, на некоторых людях без одежды было далеко нетак много интересного чем на просто обнаженных. И кто бы мог подумать, что оначуть было, не пропустила такое шоу. В своей припаркованной машине безопознавательных знаков и в таком положении, которое она могла себе позволить,она заметила зажегшийся наверху свет и увидела его в спальне. Опускаясь ниже,чтобы он не смог понять что она тут, но при этом оставляя себебеспрепятственный обзор, ее заинтересовало то, что в его спальне, казалось,была лишь одна голая лампочка свисающая с потолка.
С другой стороны, дома холостяков, как правило, либо былизабиты множеством хранящихся вещей, либо же пустынные Долины-Смерти.
У Века, очевидно, было разнообразие Долины-Смерти.
Она перестала думать об интерьере, поскольку ееподозреваемый зашел в ванную и нажал на включатель.
Привеееетт, большой парень!
Перестань думать об этом… Перестань думать о…
Закрытие глаз опять не помогло: Если она и раньше замечала,насколько хорошо он заполнял одежду, теперь же она точно знала, почему. Он былочень мускулистым, и учитывая, что на его груди не было волос, то не былоничего, что могло бы скрыть его упругие грудные мышцы и шесть его кубиков срезными гребнями, спускавшимся вниз к его бедрам.
В реальности же, когда дело дошло до мужской комплектации,все что у него было так это небольшая темная полоса пробегающаяся от его пупкак его… Вы знаете, может быть, размер действительно имеет значение, подумалаона. – О, ради всего святого!
В попытке заставить свой мозг направится в какое-либо болееподходящее русло, она наклонилась вперед и заглянула в противоположное окно.Насколько она могла сказать, дом прямо напротив него был полностью огражден,закрывая все точки обзора. Хороший ход, если предположить, что он разгуливалтак каждую ночь.
Опять же, может быть, муж пытался оградить свою жену отполучения постоянных обмороков.
Беря себя в руки, она вернула свой взгляд обратно к Веку.Свет был все также включен наверху, и у нее оставалась надежда, что он былодет, и на первом этаже, он оставался именно таким. Боже, какая ночь.
