Стало смеркаться, но коты не прекращали погони, свирепо сверкая выпученными глазами в надвигавшейся темноте. Колесница помчалась еще быстрее. Теперь дорога шла через поле, освещенное бледными лучами луны, выплывавшей из-за горизонта на противоположном краю неба.
Но вот серебристый диск стал увеличиваться в размерах, а дорога пошла круто в гору, устремившись прямо к луне. Элрик снова обернулся. Коты начали отставать. Их сверкающие глаза все более и более уменьшались в размерах, вот уже превратились в едва заметные огоньки и наконец вовсе исчезли. Зато луна становилась все больше и больше. Росла на глазах. Загораживала небо.
– На луну! – скомандовал Вертер. – Там мы окажемся в безопасности.
Герцог Квинский снова стегнул быков, и вскоре колесница покатилась по лунной поверхности. Преодолев несколько миль, быки подъехали к роскошному величественному дворцу из слоновой кости.
– Куда мы попали? – удивился Элрик. – Это все еще Царство Хаоса?
– Это часть нашего мира, – пояснил Герцог Квинский.
– Вам нравится этот дворец? – спросил Вертер.
– Он прекрасен, – ответил Элрик.
– Творчество Миссис Кристии.
– Как, этот дворец построили вы? – спросил Элрик, повернувшись к соседке. – Когда?
– Да только что.
Элрик нахмурился. Не вызывало сомнения, он все еще в Царстве Хаоса.
Между тем колесница пересекла мост, перекинутый через ров, и въехала во внутренний дворик дворца, покрытый ковром полевых цветов. Элрика ввели в большой белый зал, залитый розовым светом.
– Вы голодны? – спросила у него Миссис Кристия.
Элрик кивнул, и тотчас посреди зала появился длинный стол, сервированный на четыре персоны и уставленный блюдами с мясом, рыбой, паштетами, овощами…
Наполнив свою тарелку, Элрик сначала с опаской попробовал кушанье, а затем принялся уплетать за обе щеки. Остальные к пище едва притронулись, да и то, пожалуй, из деликатности.
– Этот дворец легко превратить в замечательную гробницу, – задумчиво сказал Вертер, подняв глаза к высокому потолку. – Вы развиваете воображение, Миссис Кристия.
– Вы живете здесь, на луне? – спросил Элрик, разделавшись с куском мяса.
– Ах, нет, – ответила Миссис Кристия. – Эту луну, как и дворец, я сотворила по случаю.
– По случаю?
– Чтобы доставить вам удовольствие.
Элрик нахмурился.
– А что же демоны? Они только прикидывались демонами? Они на службе у вас?
– На службе? – повторила Миссис Кристия. – Вовсе нет, уверяю вас.
Элрик резким движением отодвинул тарелку.
– Все ясно. На самом деле в плену оказался я, – он поднялся из-за стола и стал нервно прохаживаться по залу. – Вы возвратите меня в мой мир?
– Мы бы рады помочь вам, – ответил Вертер, – но вернуться в прошлое невозможно.
– Ерунда. Я не раз покидал свое королевство и всякий раз возвращался обратно.
– Ни один человек не может вернуться в прошлое, – вступил в разговор Герцог Квинский. – Спросите об этом у Браннарта Морфейла.
– Он, как и вы, Повелитель Хаоса?
– Он один из наших друзей, ученый.
– Может, ему по силам вернуть меня в Мелнибонэ?
– Он не захочет, да и не сможет, – пояснила Миссис Кристия. – А разве здесь, у нас, вам не нравится?
– Разве может простому смертному нравиться то, что сегодня произошло? – возразил Элрик.
– Но вы выглядели довольным, – с некоторым разочарованием в голосе сказал Герцог Квинский. – Не правда ли, Вертер?
– В самом деле, Элрик, на вас было приятно смотреть, особенно когда вы сражались с демонами.
– В отличие от других путешественников во времени, – подхватила Миссис Кристия, – вы находите удовольствие в авантюрах. Вы, как и Вертер, романтическая натура.
– Если я сумел помочь вам, – начал Элрик Мелнибонэйский, – то, конечно…
– Он не очень-то благодарен, – Миссис Кристия надула губы.
– Благодарю вас за ужин, – поспешил сказать Элрик, не поняв и половины того, о чем говорили Повелители Хаоса. – А сейчас мне хочется спать.
– Спать? – Миссис Кристия пришла в замешательство. – Ах, конечно. Вам нужна спальня?
– Если у вас найдется.
– Да сколько хотите, – Миссис Кристия дотронулась до одного из колец, и тут же одна из стен зала исчезла, открыв анфиладу комнат, в каждой из которых стояла кровать, не похожая ни на одну из других.
Получив еще одно подтверждение безграничности могущества Владык Хаоса, Элрик внутренне содрогнулся, но, посчитав, что прежде чем вести разговор о своей дальнейшей судьбе, следует восстановить силы, он вежливо поклонился и, пожелав всем спокойной ночи, отправился в ближайшую спальную. Когда он покидал зал, ему показалось, что Вертер тихо сказал:
– Нам надо придумать для него что-нибудь более интересное.
Глава одиннадцатая,
в которой Уна Персон наблюдает за возмущениями в структурах времени и пространства
Лорд Джеггед развернул ветхий рулон и углубился в изучение астрологических карт и таблиц, составленных в 1950 году известным и не менее гонимым при своей жизни астрологом.
Уна Персон замерла в ожидании. Она была довольна: ей все-таки удалось разыскать Лорда Джеггеда и вернуть его в Канари, на Край Времени, где разворачивались события, способные разрушить структуры времени и пространства.
Лорд Джеггед перевел взгляд на наручный компьютер.
– Вынужден признать, что недопонимал истинное положение дел, – мрачно проговорил он. – Прошу извинить меня. Пребывание в идиллическом прошлом привело к благодушию, – он снова посмотрел на компьютер. – В нашем распоряжении, в лучшем случае, несколько часов.
И словно в подтверждение этих слов, за окном замка раздался протяжный гул. Окружавший замок ландшафт стал распадаться, таять, рассеиваться, и всю округу залил золотистый свет, изливавшийся из, казалось, огромной, поперечником в несколько миль, трубы.
– Это разрыв, – угрюмо сказал Лорд Джеггед. – Редчайшая аномалия в структурах времени и пространства.
В снопе света стали вырисовываться очертания города: постройки с минаретами, шпилями, высокими башнями. Вскоре свет немного померк, но город остался виден. Он чуть покачивался вдали, над землей, подсвечиваемый снизу луной.
– К нам вклинился посторонний пласт времени и пространства, – со страхом в голосе произнесла Уна Персон.
Лорд Джеггед припал к телескопу. Оторвав глаза от прибора, он тяжко вздохнул.
– Этот город из состава Второй Империи Светоносцев, существовавшей на планетах Арктура в те великие времена, когда жизнь на Земле была в самом зародыше.
