— Тогда продолжи свой рассказ о Фой Мьёр, расскажи мне о том, как они одолели вас.
— О Фой Мьёр многого не расскажешь. Говорят, что они не всегда были вместе, что они разных кровей. Мы помним, как воевали наши предки; Фой Мьёр же воюют совсем иначе. Раньше, когда сходились два войска, из их рядов выходило по человеку. Эти герои сражались один на один, пока один из них не одолевал другого. Побежденного щадили, — если он и умирал, то только от тяжких ран, полученных во время боя. Часто оружие не применялось вообще, — бард состязался с бардом в язвительных сатирах на неприятеля, — побежденный убегал с поля боя, сгорая от стыда. У Фой Мьёр иное отношение к войне. Потому они и побеждали нас с такой легкостью. Мы не привыкли убивать, они же — самые настоящие убийцы. Они хотят Смерти, жаждут Смерти, идут за Смертью, они хотят, чтобы Смерть всегда была рядом с ними. Этот-то народ мы и называем народом Льдов. Народ Ели рыщет, следуя за Смертью и за вестником Царства Смерти, Владыкой Зимы, по всем Западным Землям, или Вро-ан-Мабден, как называете их вы, древние. Мы на Западных Землях. Люди наши живут на севере, на юге и на западе. Лишь на востоке никого не осталось, ибо все замерзли, ибо их покорил Народ Ели.
Король Маннах словно пел панихиду по погибшим своим соплеменникам.
— О, Корум, не суди о нас по тому, что ты видишь сейчас. Были и мы великим народом, была и у нас великая сила, но напали на нас Фой Мьёр и мы сразу же обеднели и обессилели, ибо они унесли с собой землю Лайвм-ан-Эша, а вместе с нею все наши книги и все наше знание.
— Похоже, эта легенда создана лишь для того, чтобы объяснить события вполне естественные, — осторожно предположил Корум, — До последнего времени я относился к ней так же, теперь же я думаю иначе. — Корум вынужден был согласиться с королем.
— Хотя мы обеднели, — продолжал король, — и почти разучились управлять стихиями, мы остаемся тем же самым народом. Наше сознание осталось тем же. Мы не утратили свой ум.
Корум был поражен ясностью мысли короля, ожидая встретить куда более примитивных существ. Да, эти люди относились к магии и колдовству как к реальности, но их никак нельзя было назвать суеверными.
— Твои люди достояны самых высоких похвал, о, король Маннах, — искренне сказал Принц. — Я сделаю для них все, что в моих силах. Но именно ты должен сказать, в чем должно состоять мое служение, ибо ты больше знаешь о Фой Мьёр.
— Фой Мьёр страшатся наших древних сокровищ, сокровищ магических, ответил Маннах. — Мы забыли о них, считая их чем-то курьезным и пустым; лишь теперь нам стало открываться истинное их значение — они обладают могуществом, с которым не могут совладать и Фой Мьёр. Послушай, Принц Корум, люди, собравшиеся здесь, могут подтвердить мои слова — Бык Кринанасса появился в наших краях.
— Этого быка здесь уже поминали.
— Верно. Это огромный черный бык, поспорить с которым может только один человек. Только ему это под силу.
Корум улыбнулся:
— И этого человека зовут Корум?
— В древних текстах его имя не названо. Говорится же там следующее: в руке, сияющей лунным светом, этот человек будет держать копье, называемое Брионак.
— Копье Брионак?
— Волшебное копье, выкованное кузнецом Гоффаноном из народа Сидхи; кузнец этот владеет им и сейчас. Понимаешь, Принц Корум, после того как Фой Мьёр пришли в Кэр-Ллюд я пленили Верховного Короля, воин по имени Онраг, охранявший древние реликвии, бежал на колеснице, захватив сокровища с собой. Фой Мьёр стали преследовать его; скрываясь от них, Онраг растерял все реликвия. Некоторые из них попали в руки к Фой Мьёр. Другие попали к мабденам. Кое-что, если верить слухам, оказалось у народа, древностью своей превосходящего и мабденов, и Фой Мьёр, я говорю о народе Сидхов, который и даровал нам реликвии. Множество раз мы бросали руны и многое пришлось сделать нашим прорицателям, прежде чем мы узнали, что копье Брионак вновь попало к таинственному Сидхи, кузнецу Гоффанону.
— Вы знаете, где живет этот кузнец?
— Считается, что он живет в месте, называемом ныне Хи-Брисэйл, на таинственном острове, окутанном чарами, лежащем к югу от наших восточных берегов. Наши друиды говорили, что Хи-Брисэйл — это все, что осталось от Лайвм-ан-Эша.
— Но разве не Фой Мьёр правят теми землями?
— Они боятся чудесного острова. Причина этого мне неизвестна.
— Велика же должна быть опасность, угрожающая им, коль они покинули земли, некогда принадлежавшие им.
— Согласен с тобой, — кивнул Маннах. — Но не только Фой Мьёр боятся острова. Ни один мабден, отправлявшийся в Хи-Брисэйл, не возвратился оттуда. Говорят, что Сидхи находится в кровном родстве с вадагами. Многие считают их одним народом. И, вероятно, только вадаг может не только отправиться в Хи-Брисэйл, но и вернуться оттуда.
Корум рассмеялся:
— Наверное, ты прав! Хорошо, — я отправлюсь туда и постараюсь найти это копье.
— Ты можешь найти там и собственную смерть.
— Смерти я не боюсь, король. Король Маннах, посерьезнев, кивнул:
— Похоже, я понимаю тебя. Ты лишний раз напомнил мне о том, что в эти суровые дни следует бояться не смерти, но вещей куда более страшных.
Оплывшие свечи догорали. Похоже, час веселья подходил к концу. Арфист запел тоскливую песню, говорилось в ней о любви и судьбе, о расставаньи и печали; Коруму, совершенно опьяневшему от меда, казалось, что мабден поет о любви Принца к Ралине. Ему вдруг подумалось, что девица, вступившая с ним в разговор, очень похожа на Ралину. Он пристально посмотрел на нее. Не замечая его взгляда, она смеялась, болтая о чем-то с молодым воином. Надежда вернулась в сердце Корума. Где-то в этом мире могла воплотиться и Ралина: он найдет ее, и она вновь полюбит Корума, не ведая, что некогда уже любила.
Девица повернулась в его сторону и перехватила взгляд. Улыбнувшись, она слегка поклонилась Принцу.
Корум встал, поднял свой кубок и громогласно возгласил:
— Пой, бард! Любимой моей, Ралине, я посвящаю этот тост! И да хватит у меня сил на то, чтобы вновь отыскать ее в этом страшном мире!
Корум опустил глаза, чувствуя, что ведет себя крайне глупо. При ближайшем рассмотрении оказалось, что девица вовсе не похожа на Ралину. Корум уселся на место, чувствуя на себе пристальный взгляд девицы; он вновь удивленно посмотрел на нее.
— Я смотрю, тебя заинтересовала моя дочь, о, Повелитель Кургана, — услышал Корум голос короля. В голосе звучала явная ирония.
— Твоя дочь?
— Ее зовут Медбх. Она хороша, верно?
— Да, да, она очень красива, король Маннах.
— Мать ее была убита в первой же битве с Фой Мьёр, с той поры Медбх выполняет роль королевы. Она — мой советник, моя правая рука. Великолепна она и в вою, — никто не может сравниться с нею в метании болы, стрельбе из пращи и бросании татлума.
