Он заплясал, осыпая ее ударами. Ашия несколько раз врезала ему по голове, но полного контроля не достигла и была вынуждена его отпустить.
– Я не встречался с легендарным Энкидо, – сказал Хасик. – Во всяком случае, до того, как ему отрезали член и язык, но имя его и раньше внушало уважение и страх. – Он сплюнул кровь. – Энкидо было бы стыдно за тебя.
Ашия зарычала и пошла на него, но уже начала опасаться, что он прав. Она бросила взгляд на Терна и увидела, что мальчишка не на жизнь, а на смерть сражается с восьминогим демоном, похожим на гигантского панцирного паука.
Она снова обменялась ударами с Хасиком. Его нагрудная пластина была из непробиваемого стекла и не смягчала удары, как ее собственная. Лупить по ней было все равно что колотить в стену, за которой смеялся Хасик.
Но в области суставов, на стыках, имелись щели и зазоры, которые обеспечивали свободу движений. Ашия целилась в них, ослабляя его энергетические линии, однако дело шло медленно по сравнению с его зубодробительными ударами, которые вышибали из нее дух, а он – как и она – искал возможности нанести непоправимое увечье.
В итоге возможность представилась. Хасик обвил ее руку своей, замкнул локоть и дернул, переводя с разворота рывок в бросок. Плечо выскочило из сустава, и ошеломленная Ашия с силой ударилась оземь.
Тут бы ей и конец, но из-за двери вдруг донеслись крики и шум борьбы. Над гвалтом возвысился голос деда.
Хасик на миг отвлекся, и Ашия выбросила косу из рукава здоровой руки. Выщелкнув лезвие, она полоснула по узкому шву на поясе его доспехов и вспорола ему живот.
Хватка Хасика ослабла. Освободившись, Ашия крутанулась вокруг собственной оси, намереваясь чиркнуть еще раз – теперь по горлу.
– Не смей! – приказал ей знакомый голос.
Каджи стоял в нескольких шагах от Ашии, приставив уже к своему горлу ее вторую косу.
Ашия ахнула и отшатнулась от Хасика, так и не нанеся смертоносного удара. Одна рука повисла, а плечо хрустнуло, словно прутик, но она удержала оружие.
– Блось его, мама, – сказал Каджи. – А то я упаду.
– Любовь моя, положи ножик, – выдавила она.
– Нет. – Это было любимое слово Каджи.
Самое действенное в его словаре.
– Каджи асу Асом ам’Джардир ам’Каджи, – заговорила Ашия строже, – сейчас же положи нож.
Малыш заколебался, и Ашия осторожно сделала шаг.
– Нет. – Подняв косу выше, Каджи прижал ее режущим краем к коже.
Ашия резко остановилась – достаточно близко, чтобы различить следы своих слез на лице малыша, но слишком далеко, чтобы не позволить ему вскрыть себе горло. Она опустила клинок, а Хасик, придерживая внутренности, с усилием поднялся на ноги.
– Сынок, прошу тебя, – взмолилась она, – будь храбрым.
Чистое свечение его ауры соседствовало с черной заразой. Демон держал крепко, и словами здесь не поможешь.
Но вдруг на лице Каджи зажглись дорожки, оставленные ее слезами, которые сцепили внешнюю магию с материнским желанием его уберечь. Свечение растеклось, вытесняя тень демона.
«Даже пальма стенает под натиском бури, – сказал ей однажды Энкидо. – Слезы Эверамовых сестер по копью тем и драгоценны, что редки».
Каджи повернулся к мозговому демону и выронил из ручонки косу:
– Нет.
Казалось, что слово подействовало на демона физически. Он задрожал от натуги, из ушей и ноздрей брызнул ихор, как у Аббана – кровь. Они по-прежнему сверлили друг друга взглядом.
Хасик прыгнул с длинным ножом в руке, но Ашия была готова. Она подцепила и оттолкнула его запястье косой, а после пнула во вспоротое нутро. Однако он врезался в нее, повалил, и завязалась борьба.
Терн катался по земле, извиваясь в стремлении избежать молниеносных ударов, которые пещерный демон наносил ногами, покрытыми острыми шипами для сцепки с голыми каменными стенами. Тварь отпрянула, забарабанила по полу и набросилась снова.
Терн изловчился и надел на руку щит. Защищаться стало легче, но недрила бил издали, и ответные выпады Терна не достигали луковичного брюха.
Каджи, стоявший у дальней стены, приставил к горлу косу. Терн оледенел, и демон чуть его не достал. Терн еле успел вынырнуть из-под очередного града ударов. Выползень, почувствовав превосходство, защелкал мощными хелицерами, которые окружали пасть и сочились ядом. Слюна закапала на щит и зашипела, растекаясь по меткам.
– Нет, – произнес Каджи, бросая косу и поворачиваясь к мозговому демону.
Терн на мгновение последовал за ним взором и увидел, что демона трясет.
Прикрываясь щитом, Терн снял с ремня бурдюк и швырнул его в пасть пещерного демона. Недрила поймал мешок хелицерами, надкусил; брызнул чай из свиного корня. Тварь с визгом отпрянула, и Терн устремился к ней, тесня ее силовым полем щита.
Затем развернулся и со всей мочи метнул копье в голову мозгового демона.
Не дожидаясь, пока оно поразит цель, он бросился следом. Копье пробило толстый череп, а Терн, через мгновение подоспев, впечатал демону в горло наладонную ударную метку. Навалившись, он прижал недрилу коленом и взялся за копье с обеих сторон от его головы. Затем отчаянно крутанул его, как кабестан, и услышал хруст шеи.
Мозговой демон испустил предсмертный крик. Его череп запульсировал, тело выгнулось и затряслось. Пещерный выползень пронзительно взвизгнул, опрокинулся на спину и поджал ноги.
Взвыл и Хасик, который обессилел достаточно, чтобы Ашия взяла его в клещи. Аббан со стоном прикрылся ладонью.
Через минуту в подземелье ворвались Хеват и Ича в мокрых от крови одеждах.
Хасик затряс головой, разгоняя туман. Его окружили Хеват, Ича и их подручные. Он стоял на коленях, опершись на одну руку и придерживая другой потроха, но еще был опасен, и все это знали.
Ашия собирала копья. Ее рука так и висела плетью. Каджи доковылял до нее и обхватил за ногу, не обращая внимания на пропитавшийся кровью шелк.
– Мама.
– Ты вел себя очень храбро, сынок, – сказала Ашия.
– Хлабло, как мама, – согласился Каджи.
Аббан осел на пол. Терн оттащил его и прислонил к стене:
– Ты цел?
Аббан принюхался и сморщил нос:
– Шпион.
– Жизнь тебе спас, – напомнил Терн.
– В чем дело? – вскинулся Хасик. – Приведите травницу-чинку. Мне нужно…
Ашия приставила к его затылку копье:
– Тебе ничего не нужно, прислужник Най.
В пещеру входили новые люди. Не все были воинами Хевата, и многие казались готовыми постоять за своего атамана.
Но Терн сгреб в охапку труп князя демонов и бросил его рядом с Хасиком. Пришедшие с ужасом уставились на тварь, которая олицетворяла все, чего их приучали бояться и ненавидеть с пеленок и до шараджа.
– Я Ашия вах Ашан, шарум’тинг ка Красии! – выкрикнула Ашия. –
