Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
- Отсюда никто не выйдет до рассвета, вы поняли? Никто, кроме Лешека.
- Да? А если я сейчас начну орать? - захохотал Илларион. - Весь монастырь сбежится.
- А тебе я уже говорил - выгребные ямы будешь чистить. До конца дней, - Лытка угрюмо приподнял верхнюю губу.
Илларион скривился и изрядно толкнул Миссаила в бок:
- Просыпайся, надзиратель хренов!
- Что тебе надо, ублюдок? - Миссаил открыл глаза, сел на кровати и осмотрелся вокруг.
- Он уходит! Он из монастыря убегает! А ты дрыхнешь!
- Да пусть идет куда хочет, все равно замерзнет, - Миссаил зевнул и хотел лечь обратно.
- Да ты что! Нас завтра всех под плети положат за то, что не донесли! - Илларион снова пнул его в бок.
- Тебе полезно, - многозначительно сказал со своей кровати высокий послушник, имени которого Лешек так и не узнал.
- Ребята, да вы что! Он нас всех подставить хочет, а вы тут сидите и молчите? Он Бога нашего не любит!
- Да, не люблю, - Лешек вдруг поднял голову. - Ненавижу вашего бога, слышите?
Он рванул в сторону застежку подрясника, и хлипкая ткань лопнула, обнажив его грудь.
- Илларион, да успокойся ты, наконец, - подал голос еще кто-то, - пусть он идет, что тебе, жалко, что ли? Плохо ему здесь, неужели не видно?
- Да видно, видно! - прошипел Илларион. - Нам, значит, здесь хорошо, а ему плохо! Чем он лучше нас, а?
- Так собирайся и с ним иди, кто тебе мешает? - зевая сказал Миссаил. - Оба и замерзнете.
Лешек до конца разорвал ворот подрясника и скинул его на кровать, брезгливо морщась.
- Лешек, - вдруг позвал его Ярыш. - Лешек, ты правда ненавидишь нашего Бога?
- Правда, - с улыбкой ответил тот.
- Но почему? За что?
- За то, что он ненавидит жизнь.
- И ты совсем его не боишься?
Лешек рассмеялся - радостно и спокойно.
- Совсем. Он ничего мне сделать не может. Вот, смотри, - он рванул с груди бечевку с крестом и швырнул на пол.
Послушники ахнули в один голос, крест звякнул об пол, и Лешек припечатал его сапогом - мягким, удобным сапогом, который сшил ему колдун.
- Он убил не всех богов на небе, и там есть кому за меня заступиться, - усмехнулся он и потянулся за рубашкой, вышитой изображениями зверей и птиц.
В гробовой тишине он оделся, подпоясался, натянул на голову треух и привязал к поясу узелок с крупой и огнивом, не выпуская крусталя из руки.
- А смотри-ка… - разочарованно протянул Ярыш, - никакого грома…
- И вправду, - удивленно посмотрел на потолок Илларион. - Может, Исус ждет, когда он на двор выйдет?
- Прощайте, ребята, - улыбнулся Лешек. - Никакого грома не будет.
Он подошел к двери, около которой замер Лытка.
- Лешек, - тот пожал плечами, - я буду молиться за тебя, слышишь?
- Не надо. Лытка, ты… Ты для меня как брат. Я всегда любил тебя и всегда буду любить. Прощай.
- Прощай, - тихо сказал тот, сморщившись словно от боли, - никто не выйдет отсюда до рассвета. Иди спокойно.
Они обнялись, коротко и крепко.
Метель закружила Лешека, как только он открыл дверь. Никто не найдет его следов. Куда теперь? Домой? Лешек на секунду представил себе, что за поворотом Узицы увидит не теплый дом с освещенными окнами, а пепелище, присыпанное снегом… Нет. В Пельском торге его начнут искать прежде всего. Он пойдет совсем не туда, где его ждут. Он пойдет к Невзору, на юг. Старый волхв знает, что делать.
Ветер с Выги распахнул тяжелую калитку ему навстречу, едва Лешек отодвинул засов, словно приглашая идти вперед. Обитель спала, и никто не видел, как он шагнул через ее высокий порог.
18
Авва уснул быстро, Дамиану же не спалось. Он нарочно лег так, чтобы не видеть пойманного певчего: взгляд его переворачивал архидиакону внутренности. Он уже получил отпущение грехов за его смерть! Еще восемь лет назад! И тогда он убил невинного ребенка, а сейчас перед ним - враг Пустыни, внук поганого волхва, проклятый язычник! Вор и негодяй!
Нет, его глаза не остановят Дамиана! Смерть его запомнит вся братия, запомнит надолго, как хороший урок оставшимся в живых, - вот как Бог накажет всякого, кто посмеет хулить его имя!
Бог? Дамиан сник и затосковал: слова аввы, от которых он хотел отмахнуться, не давали ему покоя. «Перед тобой лежит подарок одного из этих истуканов, а ты продолжаешь сомневаться в их существовании?» Недальновидный болван… Наверное, так и есть. И что тогда? Если бог не один, если ему нужны людские души и ему неважно, каким путем он их получит, что это означает? Что есть обещанный рай, а что - пугающий ад? И есть ли между ними разница?
Действительно, недальновидный, легкомысленный болван. Кому он поверил? Приютским воспитателям? Или маленькой лживой книжонке под названием Благовест? Он еще подростком сделал для себя вывод: можно грабить, убивать, творить любые беззакония, услаждать плоть. Главное - вовремя покаяться. Он слышал рассказы о блудницах и разбойниках, вовремя обратившихся к церкви, и эти рассказы согревали ему сердце. Раскаявшийся грешник Богу милей, чем праведник, всю жизнь служащий ему верой и правдой. Главное - вовремя покаяться. Дамиан собирался покаяться. Может быть, даже принять схиму, но потом, потом, когда старость возьмет свое, усмирит бушующие в сердце страсти, обуздает честолюбие.
И вот теперь оказывается, что покаяние - это обман. Богу все равно, грешник он или праведник. Рай ли, ад - для Бога не имеет значения. Что он делает с душами, которые отдает ему авва?
Наверное, Дамиан несильно боялся ада и вечность не пугала его. Небытие - вот что было страшно. Небытие - смерть всего, не только тела. Небытие, конец, растворение, распыление в вечности. Вот он, Дамиан, умный, сильный, честолюбивый, добившийся небывалых высот, поднявшийся из самых низов благодаря самому себе, своим способностям, - как он может перестать существовать? Как мир станет существовать без него? И неважно - на земле, на небе или в преисподней - он должен остаться! Он должен БЫТЬ!
Во что теперь верить? К чему стремиться? И вправду пойти к Невзору, попросить помощи у других богов? Так они не примут его, другие боги! Им покаяние не требуется, им нужно нечто совсем другое, и нигде не написано, что им нужно! Как просто все было: согрешил, покаялся, не покаялся - пошел в ад, успел сделать одно-два добрых дела перед смертью - отверзлись врата рая. Как все было просто! Зачем, зачем авва завел с ним этот разговор?
Сон в конце концов сморил архидиакона, но не принес облегчения. В нем Дамиан шел по хрупкому мосту, сотканному из лозы, и под ним бушевало пламя. Он цеплялся за шаткие поручни и чувствовал, как вот-вот провалится в огонь. Он шел бесконечно долго, пот лился у него по лбу, и языки пламени вздымались все выше. Едкий дым застилал глаза, и Дамиан думал, что мост давно загорелся и идет он напрасно, и не видел впереди, за пеленой черного дыма, ни берега, ни просвета.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
