Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
– Как говорится, «чуть было не…». Но мне нравится и то дело, которое мы получили с доставкой на дом… оно ничуть не хуже того, что было в конторе. Суди сама: мы расширили и приумножили состав семьи, не прилагая для этого совсем никаких усилий. Я приобрел нового шурина вместе с кипой и энергичную, достаточно молодую американскую мачеху. Что-то такое происходит вокруг нас… словно поменялось что-то в атмосфере… словно и сами мы сегодня помолодели. Я думаю, что расширенный состав вашей семьи…
– Ну вот что… с меня хватит. С меня хватит, и я ухожу. Как раз сегодня ты полностью потерял над собою контроль.
– Ты прекрасно знаешь, что ничего я не потерял. Ты сама сказала, что…
– Мне кажется, что ребенок плачет.
– Он и не думает плакать. Но если тебе хочется порыдать, я могу тебе это устроить.
– Где ты на самом деле ее подобрал? Давай-ка выкладывай все как есть. Голую правду. И куда ты ее дел.
– Да я уже говорил тебе. Я отвез ее к центральной автостанции. Я ни о чем ее не спрашивал, но понял, что она собирается двинуть на север… и, скорее всего, разыскать там эту психушку, – вот все, что я успел сделать. И поменять для нее несколько долларов. У меня совсем не было времени, я спешил скорее добраться до работы. Я с тобою согласен – она особа довольно странная. Что-то в ней есть от лунатика, какая-то призрачность, что ли. Ходячее привидение, а? Ну, что-то в этом роде. Невозможно поверить, что твоему отцу понадобилось добраться аж до Америки, чтобы найти точно такую же спутницу жизни, как та, что он оставил здесь и от которой он сбежал.
– Моего отца оставь в покое. Ты меня слышишь? Не трогай его сейчас. Хватит. Лучше скажи мне, что было в субботу?
– В субботу?
– Тогда… когда мой отец был здесь. Три года назад.
– Ох, нет. Теперь ты начинаешь все сначала. Только не говори, что тебе по-прежнему хочется отыскать тот потерявшийся день.
– Да. И дело во мне. И в том, что я полностью забыла о нем.
– Боже, спаси нас и помилуй, она начинает все сначала. Ну что на самом деле тебе нужно?
– Мне нужно знать. И чувствую я, что ты прекрасно помнишь, что тогда произошло, но почему-то не хочешь, чтобы я знала тоже.
– Помню? Я помню? Неплохо! Не думаешь ли ты, что мне нечем больше заняться, кроме как вспоминать о том, что случилось три года назад? Не в силах представить даже, когда всему этому бреду настанет конец. Я надеялся, что после всех передряг мы в своем доме введем разделение труда, где на тебя ляжет ответственность за прошлое, а я буду заботиться о настоящем, так что когда настоящее превратится в прошлое, для тебя будет что вспомнить. На этом пути, моя дорогая, ты зашла достаточно далеко; теперь самое время вернуться из этого сумасшедшего дома обратно в нормальную жизнь. А она… поверь, она не исчезнет, растворившись в воздухе. В этой стране это не под силу никому. Не успеешь ты спрыгнуть со скалы вниз, как пять вертолетов Службы спасения уже будут висеть в воздухе, чтобы перехватить тебя. Давай потихоньку приходи в себя. Я уже намекал тебе, что не одна дама могла бы уже уходить от меня, осчастливленная, даже на ночь глядя… Эй, постой… а ты-то куда собралась?
Да, но что все-таки случилось в ту субботу? Должен же быть ключ к разгадке; проблеск луча, форма облака, чей-то внешний вид, предложение, несколько слов, тональность голоса, движение ребенка, передача по радио, очередная шутка Кедми, настроение, в котором я пребываю, собственное мое лицо и просто мысль. Где же ты, этот день? Где ты потерялся? Кто увел тебя? Каким-то образом я сама тебя проворонила? Где-то должна находиться отправная точка. Но почему я так зациклилась на этом дне, чем он так памятен, незабываем, что намертво засел в моем сознании, ведь и все то (что я запомнила) было: яростная синева неба за окном… отец в темном костюме, прихлебывающий свой кофе… его очки для чтения, съехавшие на кончик носа, пальцы, быстро листающие бумаги, лежащие перед ним, быстро брошенный на меня взгляд. Но вот вопрос: когда он вернулся в Хайфу? В пятницу после полудня он позвонил уже из Тель-Авива. Кедми поднял трубку, что-то грубо буркнул в нее и снова ее повесил, знаком подозвав меня. Снаружи вовсю лил дождь. Телефон зазвонил снова, и я взяла трубку. Голос отца, теплый и глубокий, звучал издалека. «Папа, – спросила я, – а что, в Тель-Авиве тоже идет дождь?» А он ответил: «Здесь абсолютно чистое голубое небо, дорогая. Лучшего Тель-Авива я не видел никогда». Он сказал мне, что решил оставить ей всю квартиру и подписал об этом все необходимые бумаги несколько часов тому назад. Затем он перешел к проблеме с Цви. «Не спускай с него глаз. Он способен на все. И в отношении тебя тоже. Вместе с этим старым педерастом». Он повторил эту фразу еще несколько раз: «Вместе с этим старым его педерастом, который все время вьется вокруг него». Но помимо этих двух воспоминаний, в промежутке между ними прошел, собственно, весь день, окутанный белой пеленой глубоко внутри меня, оставив незаполненное чистое пространство между этими двумя фиксированными точками. Та суббота… какой-то проблеск возникает только в связи с его прибытием в Хайфу. Когда он туда прибыл? Когда он мог туда прибыть? Что случилось, когда он там оказался? Думай, что ты могла позабыть. Эх, если бы я тогда услышала тем утром ее телефонный звонок… Потому что она и в самом деле тогда звонила, и я должна была расслышать его, даже если я его не ожидала. Если бы я услышала тогда звонок телефона, или предполагала, что она может позвонить, у меня в руках была бы хоть какая-то зацепка.
Но ответа нет. Нет ничего. Серая пустота. Пробел. Игра воображения. Страница, вырванная из календаря. И больше ничего. И все то, чего быть не может. Но должен существовать способ, который поможет памяти вернуться. Должен быть. Здесь, в этом кресле. В эту минуту. Напрягись, Яэль. Выключи свет. Я должна найти эту субботу. Если я не сделаю этого сейчас, мне никогда ее не вернуть.
– Что это, Гадди? Что тебя тревожит? Тебе что, не спится?
– Нет. Я не сплю. Просто сижу – вот и все.
– Никакой особой причины.
Я выключила свет, чтобы он не мешал мне думать. Нет, пожалуйста… не укладывайся сейчас на диване… Возвращайся в кровать, уже поздно…
– Беспокоит? Что? Ноги? Это ерунда. Это потому, что ты растешь. Абсолютно ничего не значит. Папа? Он снова уже в постели.
– Я не знаю. Для чего он тебе? Не думаю, что он уже заснул. Он часто продолжает обдумывать свои рабочие дела перед сном.
– Ты хочешь есть? Как это может быть? Ну хорошо… скажи, чего ты хочешь. Но только чтобы это было мгновенно.
– Хлеба? Посреди ночи ты хочешь хлеба? Хорошо, я отрежу тебе ломтик. Что тебе положить на него?
– Просто хлеб?
– Нет. Папа не голоден. Он немного перевозбужден. Не беспокойся об этом.
– Но ты совсем не становишься толще. Нисколько.
– Забудь о его словах. Он уже запамятовал, что в твоем возрасте мальчики все время растут.
– С тех пор как оба вы решили придерживаться диеты, он думает, что ты должен считать каждый свой укус. Ты не должен обращать на это никакого внимания.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
