Если бы Бог отвечал на молитвы собак, с неба сыпались бы кости.
Старая пословица Когда папа нашел Типпи – или скорее Типпи нашла папу, – в моем родном городке на юге Миссури был жаркий день лета 1979 года.
Бо́льшую часть своей жизни папа не особенно увлекался домашними животными, но этот костлявый запаршивевший щенок, похоже, как-то отыскал дверцу к его сердцу. А потом робко проскользнул и в нашу входную дверь.
В то утро папа общался с клиентами магазина электроники, в котором после выхода на пенсию нашел себе работу с частичной занятостью. И вдруг перепуганный, отчаянно визжащий бродячий щенок молнией влетел во входную дверь.
– Я прожил на свете немало лет, – сказал папа в тот вечер, придя домой, – но никогда не видел ничего настолько жалкого.
В руках он держал картонную коробку, а внутри коробки сидел крохотный выходец из невообразимого ада. Папа был не в состоянии сдержать слезы.
– Я просто не мог выбросить ее обратно на улицу. Посмотри на нее… надо что-то сделать, чтобы помочь ей. Она все плакала и плакала и была так напугана… – проговорил он, когда мама взяла в руки коробку. – Погляди на эти открытые раны. Каким же жестоким надо быть человеком, чтобы довести собаку до такого состояния?
Мама заглянула в коробку, и то, что она увидела, вызвало у нее отвращение.
– Ох ты, дело зашло слишком далеко, – сказала она папе, качая головой и не веря своим глазам. – Давай просто попросим ветеринара избавить ее от несчастий.
Этого несчастного маленького терьерчика – размером не больше заварочного чайничка – заживо снедали болезнь и голод. Безжизненные мраморные глазки печально выпучились над тонким заостренным носом; костлявые длинные лапы переплелись друг с другом, точно разваренные спагетти на тарелке.
– Мне ужасно жаль, – сказал папе на следующий день ветеринар, – но я, честное слово, уже ничего не могу сделать, чтобы помочь ей. Болезнь зашла слишком далеко.
Но папа настаивал.
– Что ж, ладно, – сдался врач, – если хотите попробовать, есть одно лекарство в таблетках и лечебный крем, который нужно втирать ей в раны от парши. Но вы так уж особенно не надейтесь. Сомневаюсь, что она переживет эти выходные.
Папа снова завернул больного бездомного щенка в старое банное полотенце и понес в машину. В тот день он впервые осторожно вынес ее под клены на заднем дворе и начал лекарственное лечение.
– Твой папа каждый день выносил это бедное несчастное маленькое существо под деревья и втирал мазь в кожу, – рассказывала мама. – Эти сочащиеся раны у нее по всему телу. Невозможно даже понять, какого цвета ей полагается быть, – вся ее шерсть изъедена паршой и инфекцией.
– Я не оставлю ее у нас, если ей станет лучше, – обещал папа маме. – Я найду для нее хороший дом, если лечение поможет.
Маму не слишком радовало наличие в доме грязной бродяжки отталкивающего вида, без шерсти и с длинными безвольными лапами-макаронинами.
– Не думаю, что нам придется об этом беспокоиться, – вздохнула мама. – Но не переживай сильно, если лечение не поможет. Ты, по крайней мере, попытался.
В первые несколько дней после того, как бродячий щенок вошел в папину жизнь, надежда на его выживание оставалась слабой. Болезнь и голод подвергли маленькую собачку жестокому испытанию. Казалось, помочь ей может только чудо.
Потеряв счет дням, мама наблюдала из окна кухни, как папа продолжал выносить собачку в картонной коробке под клены, где лечил ее раны – результат запущенности болезни.
Никто точно не помнит, сколько времени прошло, прежде чем проблеск надежды появился на папином лице – и в мраморных глазах щенка. Но постепенно, с робостью и сдержанностью, собачка начала доверять моему отцу, и первое виляние ее тощенького хвостика доставило папе великую радость.
