— Уходит добыча, — скидывая сослуживший мне верную службу щит, прошипел я и бросил Немому: — Ястреб, за мной!
Немой кивнул, мол, понял, и мы рванулись вслед за киевским князем. Его дружинники, надо отдать им должное, ребята были серьезные. Потеряв двух воинов, они пробились через пока еще неплотное варяжское кольцо и защитили своего нанимателя. Однако им не повезло. Так случается, что не везет. На их пути встали три витязя Святовида, которые остановили киевлян. И тогда с князем осталось всего два бойца, а остальные приняли неравный бой с храмовниками, каждый из которых стоил троих.
Было дело, киевляне рванули в сторону. Но тут перед ними возникли мы с Немым, и дружинники бросились в бой. Один против вагра, второй против меня, все по честности, а князь, который, если судить по отстраненному взгляду, никак не мог понять, что песенка ляхов спета, сжимая в руках длинный меч с золотыми насечками у рукояти, замер в ступоре и что-то нашептывает, может быть, взывает к своему богу. Неважно. Надо с противником разобраться, а потом уже про князя думать, лишь бы только не удрал, зар-ра-за, а то тысяча гривен на дороге не валяются.
Киевлянин, стройный кареглазый парень, не старше девятнадцати лет, наверняка, только недавно ставший полноценным дружинником, подобно мне, был без щита. Броня примерно такая же, шлем тоже, хотя в отличие от меня у него имеется кольчужная сетка. Мечи прямые, что мой Змиулан, что клинок противника. Рядом в пределах тридцати метров никого. Площадка относительно ровная, только я немного выше. Так что начали. Но биться будем недолго, ибо мне с противником возиться некогда.
Первым в атаку кинулся дружинник. Мягким стелющимся шагом он скользнул на меня и его клинок, метнулся в мое лицо. Пропуская вражескую сталь над головой, я присел, и как только опасность миновала, резко поднялся, и шагнул навстречу дружиннику. Он попытался оторваться, а я сделал то, чего он не ожидал. Подпрыгнул и сверху вниз твердым носком сапога зарядил ему в переносицу. Широкая стрелка шлема защитила киевлянина, но он моментально поплыл, и я ударил его рукоятью меча висок. Вряд ли убил, так как удар смазался из-за кромки шлема и пришелся вскользь. Однако добивать молодого бойца я не стал. Ведь надо будет кого-то в Киев послать, так пусть моим гонцом будет этот горячий паренек, который до последней возможности прикрывал своего князя и потенциального святого.
Позади меня раздался вскрик. Я обернулся и увидел, что второй дружинник свалил Немого, что-то выкрикивает и вот-вот его зарубит. Варг прикрывался обухом топора и пытался подняться, но киевлянин бил его ногами и одновременно с этим пытался достать клинком. Медлить было нельзя, и я кинулся на выручку к своему единственному годному в строй воину. В пару прыжков приблизился к поединщикам и занес меч. Дружинник почувствовал опасность и развернулся, но было поздно, так как Змиулан уже летел к его голове.
— Шмяк! — Спустя миг дружинник упал и, не теряя времени, я бросился к князю, который, слава всем богам Прави, по-прежнему находился на месте.
Теперь я уже не торопился. Шел к жертве спокойно и гадал о том, будет ли Рюрикович сражаться или нет. Игорь Ольгович меня не разочаровал. Он вскинул клинок и двинулся ко мне навстречу. Да вот только до собственных дружинников ему было далековато. Видать плохо гоняли его в отрочестве, а возможно, просто расслабился и заплыл жирком. Не суть интересно. И как только его меч начал замах, я уронил Змиулана и бросился ему в ноги. Князь не устоял и, прокатившись вместе с ним пару метров по земле, я схватил его за шею, и пару раз без всякой жалости кулаком врезал ему по челюсти.
Игорь Ольгович затих и больше не рыпался. Я поднялся и обнаружил перед собой смутно знакомых витязей Святовида, которые бились с киевлянами из заслона. Храмовники, как на подбор, крепкие светловолосые ребята косая сажень в плечах, расстегивая застежки своих доспехов, улыбались, а один из них кивнул на князя и сказал:
— Поздравляю с ценной добычей, ведун.
— Благодарю, витязь, — я слегка мотнул головой и поинтересовался: — А вы чего броню скидываете?
— Оглянись, — ответил все тот же словоохотливый храмовник. — Все. Победа.
Действительно, с холма я осмотрелся и обнаружил, что биться по большому счету уже не с кем. Холм очищен и рядом с шатром князя, гордо хлопая полотнищем, на свежем прохладном ветру развевается Станица. Правда, конница еще с кем-то на дороге возится, пыль столбом стоит. Однако эта возня ненадолго, поскольку конники Никлота противника загоняют быстро. Лагерь уже под нами, а бились-то всего ничего, час, вряд ли больше.
— Да. Победа, — согласился я с витязем.
После этого, почувствовав усталость в избитом теле и некоторую слабость в ногах, я присел рядом с потерявшим сознание и пару зубов Рюриковичем, стянул с ладоней тяжелые перчатки и подумал о том, что все было не зря. Не напрасно я бегал и суетился. Не просто так витязи били и резали врагов. Не забавы ради волхвы сколачивали союз венедских племен. Все не напрасно и результат этих действий вот он, перед моими глазами. Разбитый враг сдается, пытается сбежать или умирает. Не разоренный город, из которого выходят его храбрые защитники, не сожжен и не разграблен, а значит, вскоре в него вернутся жители. И самое главное, получилось изменить историю. Ну, а к добру эти изменения или нет, и как пойдет развитие исторических процессов после битвы под городом Пырыца, зависит только от нас, от людей, которые не желают быть рабами и животными.
Эпилог
Померания. Пырыца. 665 °C.М.З.Х.
Отшумела-отгремела битва, и начались суровые рабочие будни. Венедские воины зачищали окрестности и отлавливали разбежавшихся по лесам и болотам поляков. Навстречу большому обозу с припасами для армии князя-кесаря и мастерами, про которых я говорил Мстиславу, выслали конный отряд в полтысячи всадников. Пленные ляхи, которых, к моему огромному удивлению, уцелело очень даже немало, больше пяти тысяч человек, закапывали в земельку своих боевых товарищей. Специально выделенные от разных отрядов люди занимались сбором общих трофеев и их сортировкой. Князь Владислав с ближней братвой сидел в порубе. Ну, а что касательно меня, то я вольный стрелок и серьезной воинской силы за мной не было. Поэтому, что делает ведун Вадим Сокол, никого не интересовало, под ногами не путается, да и ладно.
Меня такое положение дел устраивало полностью, и я занимался тем, чем считал нужным. Перво-наперво официально доложил моему номинальному командиру сотнику Валигору о пленниках, которых я объявил своей личной добычей. Затем нашел Сивера и попросил бывшего наставника выделить мне в городе хорошее жилье. Ну, а поскольку пустых домов хватало, проблемы с этим не возникло. Меня поселили в небольшой избе невдалеке от южных ворот и, закрыв князя Игоря и его дружинника в уютном и темном подвале, уже вечером, оставив на охране Немого, я посетил князя Мстилава.
Главнокомандующий, как и я, временно остановился в городе, только на подворье бывшего княжеского наместника, и находился в просторной горнице. Я вошел и обнаружил, что князь не один. Мстислав сидел за большим столом и спокойно ужинал, а напротив него, попивая взвар, расположился Лучеврат. Оба венеда посмотрели на меня. Мстислав напустил на лицо хмурую тень, а волхв усмехнулся и уткнулся в кружку. Наверняка, помимо всех своих важных дел и вопросов, они обсудили то, что я захватил Игоря Ольговича, и что-то у них не складывалось. Это понятно, точно так же как и то, что руянский князь может заявить свои права на пленника. Однако я в свою очередь мог возразить и уже знал, что скажу, если он начнет с меня что-то требовать. А то, знаете ли, дружба дружбой, и боевое братство никто не отменял, но денежки все же врозь, поскольку у каждого кошелек свой.
