«Как же так? – недоумевал он. – Всю жизнь я старался жить по совести. Однажды принес ей в жертву даже свободу и, как оказалось, всех самых дорогих мне на свете людей! А что в итоге? Так же, как и Луция, Публий, Филагра меня ждет мрачный, серый аид? Разве это справедливо?.. Конечно, за все свои злодеяния они теперь будут мучаться там. Но уже сам аид, вечное пребывание в нем – разве это не мука?.. Зачем же я тогда мучался, страдал, терпел? Зачем тогда вообще жил?..»
Едва выздоровев, он бросился в поисках ответа на этот вопрос.
Был у философов, встречался с архонтами, беседовал с самыми мудрыми людьми Афин и путешественниками из ученой Александрии.
И нигде не находил на него ответа.
«Где же она — правда? – все чаще уходя за город и садясь на облюбованную им скалу, порою сутками напролет размышлял он. – Куда смотрят боги? А впрочем, они всё пьют, едят, на своем Олимпе, мстят, воюют, творят зачастую такое, из–за чего даже детям стыдно рассказывать некоторые истории о них! Да и до человека ли им вообще за своими делами? О, боги… то есть я не знаю теперь к кому и взывать… У кого же искать тогда защиты и справедливости?»
А может быть, правы, были те иудеи, которых он видел в рабстве – многих их сделал рабами сирийский царь Антиох VII, захватив Иерусалим. Все они, как один, утверждали, что придет Бог Спаситель, который выведет души из аида и победит смерть. Помнится, он не поверил им тогда, даже смеялся: как это может помочь один Бог, когда десятки, сотни олимпийских богов не в силах изменить существующий для людей порядок?
Зря посмеялся. Они ведь тогда называли срок, когда Он придет. А он даже не спросил, когда.
Была потом и другая крайность…
Однажды ему указали на человека, о котором сказали, что он не верит в существование богов и посмертное бытие людей. Поначалу он не поверил этому. Как не верит? Все верят и верили всегда! Но, поговорив с ним, убедился, что это действительно так. Этот человек с горящими глазами и упрямо поджатым ртом, очень убежденно доказывал свою правоту. На мгновение Эвбулид даже позавидовал ему. А потом содрогнулся от мысли, ужаснее которой нет, и не может быть ничего. Ведь тогда мыслящего, привыкшего к своему родному «я» человека ждет пустота, забвение, вечный мрак! Только не это! Уж лучше – этот аид…
Лучше? Ну, нет!
Когда–то Эвбулида устраивал раз и навсегда установленный для людей миропорядок. Как и все он думал лишь о земном и старался не касаться того, что будет с ним после смерти, обходя стороной главный вопрос. Ответ на него знали все, и всех он не устраивал. Но никто ничего не мог изменить. Да он как–то и не думал тогда об аиде! Но теперь, всегда уважавший и чтивший богов неожиданно для самого себя поднял против них настоящий бунт.
Нет, он не крушил по ночам статуи и мраморные изваяния. Не высмеивал их в комедиях, хотя и было за что, как некоторые поэты.
Единственное, что он мог сделать, это жить.
И он жил, жил…
Давно умерли Демофонт с женою, предрекавший ему скорую смерть лекарь, философы, с которыми он спорил, атеист, огласивший всю улицу воплями ужаса во время своего ухода…
А он продолжал жить, помня слова про сильную волю, могущую продлить жизнь, которые бесконечно давно сказал ему Аристарх.
«Аристарх…»
Глаза Эвбулида вдруг стали добрыми. Грустная улыбка скользнула по его губам:
«Хотел прожить до ста двадцати пяти лет, да сотни всего не хватило…»
Когда очередной римский консул Маний Аквилий, уничтожая уцелевших в горах гелиополитов, велел отравить колодцы, Аристарх первым понял эту опасность. Он попытался остановить изнемогавших от жажды людей, но те не захотели даже слушать его. Они хотели только одного – пить… И тогда, чтобы доказать, что в колодцах их ждет смерть, он сам зачерпнул отравленной воды и, сделав глоток, умер на глазах у всех.
Эвбулид сокрушенно покачал головой.
«Жаль, конечно, что он так рано ушел. Мог бы помочь своим примером всем людям жить дольше! Только… зачем?»
Ну, проживи он свои сто двадцать пять лет. И даже сто пятьдесят или целую тысячу! Ведь, сколько ни живи, все равно всех ждет навеки серый душный аид! От него не спасётся ни царь, ни воин, ни раб, ни поэт…
Богатый, и бедный, добрый и злой, трудолюбивый слуга, и ничего не делающий господин, верящие в аид эллины и не верящие в него римляне, совершивший подвиг Аристарх и творивший одни злодеяния Луций… Квинт ладно, ему просто ослепила глаза римская гордыня, а Луций делал зло осознанно и с расчетом… Прожившие и живые — всех ждала одна посмертная участь – вечное рабство в подземном царстве…
И его, как ни сопротивлялся он этому, тоже ждал вечный аид!..
Зачем же… зачем… зачем…
Зачем он тогда живет? Для чего жил?..
Кто ответит на этот вопрос?
Может быть, это море?
Но море катило и катило свои волны, словно не видело и не слышало его.
А может, оно пока и само не знало ответа?..
Примечания
Филометор – доcловно, «любящий мать» (греч.).
Аид, согласно греческой мифологии – повелитель царства мертвых, аида.
Тихе — богиня судьбы и случая, символизирующая неустойчивость и изменчивость мира, случайность любого факта жизни.
Филагр — дословно, «любящий деревню, сельскую жизнь» (греч.).
Данаиды — в греч. мифологии — дочери царя Даная, за убийство да приказанию отца своих мужей в брачную ночь должны были в Аиде наполнять бездонный сосуд.
Космет — главный начальник эфебов.
Аконист обучал эфебов метанию копья токсот — стрельбе из лука,афет — обращению с катапультой.
Коттаб — привезенная в Грецию из Сицилии игра, суть которой заключалась в том, что играющий, задумывая или произнося в слух имя любимой особы, выплескивал из бокала остатки вина на стену или весы. Точность попадания или чистота звука означали, пользуется ли он взаимностью.
Диокл — сдревнегреч. — «Зевсов».
Клейса — «славная, прославляющая».
Каллист — с древнегреч. «прекрасный», Асинкрит «несравненный», Викторин — с лат. — «победный».
Ярмо — Особым способом сложенные три копья, под которыми должны проходить побежденные воины, чтобы сохранить себе жизнь.
Дасий — сдревнегреч. «косматый».
Саранта — с древнегреч. «сорок». Древние греки верили, что такое имя поможет слабому новорожденному прожить сорок дней и окрепнуть.
Ателия — освобождение от налогов.
Филоромей – досл. «любящий римлян».
Фемистокл – великий афинский полководец, одержавший в 480 году до н.э. славную победу над персидским флотом у острова Саламин.
