Зои кивает.
— Я тебя понимаю.
— Мы оба понимаем, — говорит Дэвлин. — Нам это хорошо известно.
— Само собой, — будто оправдывается Бетти.
— Как и тебе.
— Согласись, Дэвлин, тебе до меня далеко. Ну вот. Экран делится пополам. На одной половине преданные последователи Эрла, сидящие перед телевизорами, видят проповедь Преподобного, потом новую девушку, в слезах произносящую свою исповедь, как это бывает в каждой рекламно-информационной передаче. А что же на другой половине экрана? — она указывает рукой на шкафчик, полный кассет. — Подлинный Эрл Шарпнек, хроника личной жизни крупным планом.
На какое-то мгновение в памяти Дэвлина и Зои всплывает сцена, которую накануне вечером разыгрывал здесь Преподобный Эрл. Слюнявые фразы. Упреки. Оскорбления. Дэвлин с грустью протягивает Бетти руку.
— Тебе не будет тяжело?
Она улыбается и берет его руку, ища поддержки.
— Я пережила вещи и похуже.
— Незачем тебе так унижаться.
— Брось, дело стоит того, правда? Нужно любыми способами дать людям понять. Когда они увидят, каков он на самом деле…
Дэвлин поднимает голову.
— Он будет уничтожен.
— Надеюсь. — Бетти смотрит на него со свирепой ухмылкой. — Они затравят его, как зверя, сотрут с лица земли.
— Из-за одной только передачи? — спрашивает Зои.
— Поверьте, этим мы его уничтожим. Подумайте. Каким он вам представлялся тогда, когда вы купились на его таинственный образ. И во что вам это обошлось. Что вы потеряли. Теперь посмотрите на меня. Вспомните, как он обращался со мной вечером.
Лицо Дэвлина искажается.
— Безобразно.
— Это еще цветочки по сравнению с тем, что хранится у Ноа. Мы собирали материалы несколько месяцев. Пусть бедные приверженцы, глупые и доверчивые, столько страдавшие и выложившие такие дикие суммы, пусть они увидят, как великий и могучий Преподобный барахтается со мной в постели, как свинья в грязи.
— Просто отвратительно.
— И как раз тогда, когда он завершит свою речь, восхваляющую безгрешную жизнь в Послежирии, и произносит последнюю фразу: «Теперь вы, те, кто уверовал, позвоните по этим телефонам в студию и дайте обет», — все эти жалкие простофили у телевизоров увидят своего святого и непорочного вождя на другой половинке экрана таким, какой он есть на самом деле. Когда он дойдет до заключительной ноты, самой высокой и священной, им покажут его настоящее лицо. Они узнают, как Эрл Шарпнек опускается на четвереньки и умоляет меня, как пес.
Зои поднимает руку: хватит.
— Не надо нам больше рассказывать.
— Нет, надо. — Бетти не собирается молчать. — Слышали, сегодня вечером подвозили тяжелую технику? Это грузовая платформа с огромным экраном. Допустим, Эрл прервет прямую трансляцию, если Ноа не сможет остановить его. Но я очень надеюсь, что Ноа все удастся. Но есть же и те, кто будет смотреть шоу здесь? Все последователи, стажеры, его ангелы и прочие, так? Все, кто здесь соберется, увидят это шоу на гигантском экране, который никому не удастся отключить. Так что ждите и не волнуйтесь. Если я не могу сделать так, чтобы он принадлежал мне одной, то уж расправиться с ним я смогу наверняка.
И тут Дэвлин неожиданно слышит звук, который его пугает.
Это смеется Бетти.
— Самое интересное Ноа держит в фургоне, на DVD. Там все уже подготовлено к показу.
Гэвин Патеноде отодвинул засов, приоткрыл дверь кузова и выглянул наружу. Все изменилось. Еще совсем недавно на съемочной площадке и вокруг платформы с большим телеэкраном никого не было, а теперь кругом так и сновал технический персонал и ангелы в блестящих тренировочных костюмах. Кожа у них натерта маслом, волосы уложены и сияют. Сюда уже привели эрлеток, которые теперь наносят макияж, а ангелы-стажеры отряхивают ворсинки с их серебристых костюмов из парчовой ткани с люрексом. Маленькая площадка перед хлевом заполнена людьми, которые готовятся к грандиозному шоу. Путь для побега отрезан.
Стоя позади него, Келли спрашивает:
— Что там происходит?
Гэвин жестом останавливает стоящих у себя за спиной.
— Тише.
Марг Аберкромби вытягивает руки в стороны, как регулировщица на перекрестке, и отгоняет девочек назад, вглубь кузова:
— Ш-ш-ш.
Гэвин шепчет:
— Подождите немного. В программе первого дня съемки были назначены на десять утра, но кое-кто самый главный всех обманул. Все вот-вот начнется.
Марг тихо спрашивает:
— Что мы будем делать?
— Еще точно не знаю. — Сейчас, когда Гэвин и его подопечные оказались все равно что заперты в кузове, ему нужно все обдумать и разобраться в мотивах, которыми руководствуется Преподобный Эрл. Не отведена ли ему, Гэвину, роль козла отпущения, которого Преподобный выдаст на растерзание, если будут разоблачены «Решения»? Сейчас поздно над этим размышлять. Стоя у приоткрытой двери, Гэвин через щелочку наблюдает, как все еще сильнее засуетились: на передвижной сцене установили освещение. Органист и хор уже на своих местах. Луч прожектора метнулся туда-сюда, а потом остановился на сверкающем блестками пьедестале, больше всего напоминающем тумбу для цирковых слонов. На плечах у телевизионщиков подпрыгивают, как обезьянки, цифровые камеры, часть камер установлена на треногах у основания трапа, поданного к выходу из кузова. Внизу расположились старшие архангелы, которые держат наготове трубы. Огромный экран прикрепили над входом в хлев под таким углом, что обитатели Сильфании смогут смотреть на него с расстояния нескольких миль.
Марг Аберкромби говорит пронзительным голосом встревоженной матери:
— Что тут происходит?
— Кажется, шоу начнется, как только взойдет солнце.
Подойдя поближе к новоиспеченному архангелу, Марг заглядывает в щель. В конце концов, она обязана защитить детей. Снаружи становится уже совсем светло. Она охает.
— Ведь это же вот-вот произойдет.
Гэвин кивает.
— Да, очень скоро.
— Что же мы будем делать?
— Я такого не предвидел.
— Мама, — говорит Энни, — мне немножко страшно.
— Мне тоже, — отвечает Марг. Потом она говорит то, что сказала бы любая мать. — Но все будет хорошо.
— Не волнуйтесь, — успокаивает их Гэвин Патеноде. Он обдумывает план действий. В данный момент охраняют их не слишком тщательно. Все заняты подготовкой масштабного шоу. Сюда стянули даже часовых, охранявших территорию; они выступят в качестве массовки, так как нужно заполнить кем-то многочисленные ряды складных кресел, чтобы телезрители увидели, какая толпа последователей собралась посмотреть на великое событие. Если все пойдет так, как надеется Гэвин, он откроет двери фургона, и его подопечные просто незаметно исчезнут. — Думаю, у нас что-нибудь получится. В конце концов, это прямая трансляция. Что бы ни стряслось, это увидит весь мир. Что он сможет с нами сделать? Не схватят же нас на глазах у миллиарда зрителей? Подождите. Я о вас позабочусь.
