— Вовремя уехали! — сказал Паша. — Похоже, гроза начинается!
Но Ника даже ухом не повела. Она неотрывно смотрела на дорогу и молила свои легкие потерпеть до дома.
Больше ее на пляж было не вытянуть.
— Смотри, как здорово ты себя стала чувствовать! — радовался Денис. — Может, съездим на залив?
— Зачем? Позориться? — показывала она на выпяченный живот.
— Давай сходим к хирургу. Если опять что-то растет, так уберем! Нам не привыкать!
— Я не думаю, что достаточно окрепла для операции.
— Ну хотя бы на ультразвуковую диагностику?!
Но та ни в какую не соглашалась и просто начала носить просторную одежду, чтобы брюшка никто не замечал…
Громкий лай и недовольное мяуканье прервали воспоминания Дениса. Пеша наконец не выдержала и накинулась на кота, а щенок все еще сосал его палец.
— Молодец! — похвалил ее хозяин. — И надо же было Тимохе подсуропить нам с этим котом!
Легок на помине, Тимоха приснился ему под утро.
— Пошли к старому поляку! — тянул он Нику за руку. — У него все таксисты лечатся, и никто пока не жаловался!
Наяву Ника обычно спрашивала: «А что, он генной терапией занимается?», однако во сне неожиданно согласилась.
— На какое-то время я, пожалуй, смогу подлечить одно легкое, — сказал целитель, осмотрев пациентку.
Не прошло и минуты, как Ника порозовела и заулыбалась. Она стояла в чане с отваром из чудотворных корешков, из которого поднимался густой обволакивающий пар. Волшебный отвар превратил Нику в молоденькую неокрепшую девушку, а магический пар явил вместо целителя стройного юношу в кафтане с рюшечками на закатанных рукавах.
Юноша черпал горячую воду и поливал обнаженную девушку в огромном чане. Он говорил на незнакомом, но, как ни странно, понятном языке.
— Хотел притащить сюда лохань, в которой моются фрейлины, но она оказалось слишком громоздкой, — доносилось из горячего тумана. — Я с ней застрял на винтовой лестнице, а через галерею выносить не рискнул.
— Ничего страшного, любимый. В котле даже удобней, — прозвучало в ответ с тяжелым придыханием.
Только теперь стало заметно, что девушка еле дышит. Она стояла в огромном закопченном чане, вцепившись в края побелевшими от напряжения пальцами, и на ее истощенном теле можно было сосчитать все ребрышки. Руки девушки дрожали, и было видно, что она держится из последних сил.
Эта картина показалась до боли знакомой: «А ведь девушка очень похожа на Нику!» Глядя этот странный сон, Денис откуда-то знал, что здесь происходит. Девушка была слишком слаба, чтобы ходить на реку вместе со всей челядью, а мыться в замке до наступления холодов слугам запрещалось. Поэтому-то она и моется тайком на кухне, где, кстати, и живет.
Тем временем юноша пытался развеселить девушку:
— Хорошо, что герцог не знает, что в этом котле готовится ночью! А то бы обязательно пришел полюбоваться на такое аппетитное яство!
Он отложил ковшик и снял с плиты новый котелок. Густой пар от очередной порции горячей воды скрыл за собой средневековую кухню…
Когда пар рассеялся, Ника снова была на приеме у старого поляка.
«Пусть целитель помог только на время! Зато теперь мы сможем дождаться донорских легких! — ликовала душа. — И моя любимая наконец-то узнает, что такое жить без ежедневного кашля!»
Требовательный звонок в дверь очередного клиента целителя прервал радостные мысли…
Пока рука тянулась к будильнику, холодная реальность вонзилась в сердце зазубренным клинком. В носу защипало.
— Прости! — надрывный шепот заглушила влажная подушка.
Восемь часов до срока
Весь путь до больницы был омрачен чувством обманутой надежды, подаренной странным сном.
Бокс номер тринадцать уже был полон народу.
— Мы нашли реципиентов! — вышла вперед громогласная представительница организации «Подари жизнь». — Ждем только вас!
Денис огляделся. Он узнавал многих из тех, кто в последние дни принимал участие в судьбе Ники. У всех этих людей с мрачными лицами была общая задача — убедиться самим и убедить родственников больной в том, что надежды на спасения больше нет.
По команде заведующего выключили аппарат искусственного дыхания. Тикали секунды, но ни один мускул не дрогнул на лице пациентки. Она безмятежно лежала, совсем не заботясь об отсутствии воздуха в своих легких. Невропатолог пошевелил торчащую из горла больной дыхательную трубку, пытаясь вызвать кашлевой рефлекс. Кашлять пациентка тоже не хотела. Всю свою жизнь она исправно откашливалась каждым утром. Каждым, но только не этим!
Через минуту за нее вновь дышал аппарат.
* * *
Ника снова летела над Атлантикой, и неведомая черная энергия заливала ей легкие. Она с ужасом понимала, что эта энергия не принадлежит сестрам Вуду. То, что душило ее, пришло извне, из черной бездны вселенной! Ника пыталась проснуться, но зловещий сон не отпускал.
Свистящие хрипы разбудили мужа. Он вскочил и растолкал жену. Включив свет, увидел потерянный взгляд любимой. Она беззвучно шевелила посиневшими губами и тянулась к канюле кислородного генератора. Денис усадил ее и подпер спину подушками. Вставив ей в нос канюлю, он подбежал к генератору и включил подачу кислорода. Бьющая в нос струя вернула Нику к жизни.
— Может, съездим в больницу? — с тревогой спросил он.
— Не надо! Я сама виновата. Решила, что могу обойтись без кислорода, вот и поплатилась. Лучше убавь струю, а то обжигает нос.
Денис вышел в коридор перенастраивать генератор.
— Да и некогда мне болеть! — ее голос повеселел.
Действительно, времени хворать совсем не было. С календаря красной цифрой подмигивал День Благодарения.
После завтрака Ника устроилась на кухне и усердно перелистывала свои поваренные книги в поисках нового рецепта приготовления праздничной индейки.
— Денис, я все забываю тебя спросить, почему американцы называют индейку туркой?
— Из политкорректности, не хотят задевать чувства индейцев!
— А о чувствах турок они подумали?
— Турки далеко, а индейские резервации — вон они, под боком!
— Ладно, я к соседям, фаршировать индейку!
Вернулась она лишь перед самым застольем, чтобы успеть нарисовать себе личико.
Когда, наряженные и красивые, Денис с Никой пришли на праздник, Пашин дом уже был полон народу. Разношерстная компания долго не раскачивалась и сразу же набросилась на хрустящую корочкой индейку.
— Индейка — просто чудо! — восх ищались гости. — Особенно грудка!
