— Вам повезло, — насмешливо заметил Эшер.
— Помню, как отец поцеловал меня в лоб и сказал со слезами на глазах: «Я всегда буду любить тебя, Гар. Не знаю, почему у тебя нет магического дара, но я уверен, что это неслучайно. Барла уготовила для тебя какое-то важное предназначение, сынок. Я чувствую это в своем сердце. Нам нужно набраться терпения и ждать, когда прозвучит зов судьбы».
— Вы поверили королю?
— Да, я знал, что он действительно любит меня.
— А ваше предназначение? В чем оно заключается? Барла подавала какие-нибудь знаки?
— Нет, но отец свято верил в него. — Гар понизил голос до шепота. — Он умер… умер… Я не знаю, как мне пережить его смерть…
Снаружи раздался крик совы, вылетевшей на ночную охоту. Стоявшие в сарае лошади настороженно подняли головы, прядая ушами. Издали доносился лисий лай.
«Я тоже не знаю, как пережить смерть отца», — подумал Эшер, но не стал произносить эти слова вслух. В памяти невольно всплывали воспоминания о прошлом.
— Всего лишь один раз в жизни я видел, как мой отец плакал, — промолвил он. — Это произошло в день похорон мамы. Как сейчас помню, моросил мелкий надоедливый дождь. Когда тело предали земле и все, кто хотел, сказали прощальное слово, люди разошлись по домам. Один отец остался стоять у свежей могилы. Через некоторое время он упал на колени прямо в грязь и заплакал, повторяя дорогое имя: «Амаранда, Амаранда…»
— Сколько лет тебе тогда было?
— Восемь, совсем еще мальчишка. Видя, что отец не встает с колен, я опустился на землю рядом с ним, и он обнял меня. Такое случалось нечасто. «Не горюй, папа, — сказал я, — все будет хорошо. Когда я вырасту, то разбогатею и куплю тебе лодку. Мы назовем ее Амарандой и выкрасим в любимые мамины цвета — зеленый и синий. Кроме нас, никто никогда не ступит на борт этой лодки. Зету и остальным братьям мы разрешим лишь издали любоваться ею. Это будет только наше с тобой судно — твое и мое. Обещаю, папа, что так все и будет».
Гар тяжело вздохнул.
— Я сочувствую тебе, Эшер. Мне жаль твоего отца и твоего друга… Как, кстати, его зовут?
— Джед, — выдавил из себя Эшер.
Он хотел найти Джеда и взять на себя заботу о нем, но у него не было времени.
— Пойми, ты ни в чем не виноват.
— Я знаю. А теперь давайте спать. Впереди трудный день, и мы должны хорошо выспаться и набраться сил.
Гар не стал возражать. Через некоторое время его дыхание стало ровным и глубоким. Во сне он несколько раз пробормотал имя своего отца. В конце концов Эшер тоже забылся тяжелым сном. До рассвета было еще далеко.
Глава двадцать третья
— Ну, что? Ты видишь его? — спросил Мэтт, заглядывая через плечо Дафне.
Дафна оттолкнула его локтем.
— Не мешай мне! Молчи! Я должна сосредоточиться.
За окном маленькой гостиной сгущались сумерки, смягчая очертания города. Дафна была недовольна собой. После урагана прошло уже пять дней, а она до сих пор не сумела найти отражение Эшера в своем волшебном тазике. Раз двадцать Дафна совершала магический обряд, жевала и сплевывала лист танала, но у нее ничего не получалось. Голова раскалывалась от боли, в ушах шумело. Но все ее старания были впустую.
Сначала ей мешали отголоски непогоды, а потом витавшие над городом флюиды занимавшихся магией доранцев. Они пытались устранить последствия катастрофы, восстановить ущерб, нанесенный шквалистым ветром, наводнением и землетрясением. Даже Камень Круга в эти дни не смог помочь ей. Дафне удалось выйти на связь с Вейрой лишь сегодня утром. Разговор получился короткий. Дафна успела лишь убедиться, что ее наставница цела и невредима, и сообщить о том, что она и Мэтт тоже не пострадали.
Мэтт все еще горевал о смерти Беллидона и гибели жеребенка. Дафна ничем не могла его утешить. Сейчас ей необходимо было найти Эшера. В этом заключалась ее главная задача, на выполнении которой ей следовало сосредоточиться. От нее требовалось определить, жив ли он и возвращается ли в столицу.
— Ну, ладно, — сказал Мэтт. — Ты тут занимайся своим делом, а мне пора вернуться на конюшню. Биллем — хороший парень, но без меня с работой не справится.
Дафна едва сдержалась, чтобы не вспылить.
— Но ты же собирался поужинать со мной. Нам надо поговорить!
Он отвернулся.
— Я не могу сегодня, давай встретимся завтра.
— Завтра?! — воскликнула Дафна, выходя из себя. — Ты что, сдурел, Мэтт? Оглянись вокруг, вспомни о том, что произошло! Неужели ты не понимаешь, что все это означает?
Мэтт похудел и осунулся за последние дни, щеки его ввалились, под глазами залегли тени. Ссадины и порезы на теле зажили, но душевные раны до сих пор давали о себе знать. Прежняя упрямая и слепая вера сменилась сомнениями.
— Я не знаю, что все это означает, — заявил он раздраженно. — Ураган принес неисчислимые беды, много людей погибло. Погибли дети, Дафна! А что сделали мы с тобой? Что мы вообще могли сделать? Ничего!
— Это не наше дело! И ты это отлично знаешь. В наши обязанности входит наблюдать за обстановкой и ждать, а также вести за собой Эшера, делать все, чтобы исполнились слова Пророчества. Это он рожден вершить великие дела, а не мы.
Мэтта бросило в дрожь. Отшатнувшись от Дафны, он принялся расхаживать по комнате.
— В таком случае найди его! Прекрати читать мне нравоучения и займись делом! Нам надо убедиться, что он жив, что он не попал в беду. Если с ним что-то случилось, то…
Усилием воли Дафна подавила в себе растущее раздражение.
— Неужели ты думаешь, что если бы Эшера не было в живых, я не знала бы об этом? Или ты решил, что я утратила дар ясновидения?
— Не знаю. Но события часто идут вразрез со словами Пророчества.
Вцепившись в рукав его рубашки, Дафна дернула Мэтта за руку.
— Эшер жив. Садись рядом и молчи. Дай мне сосредоточиться, и я докажу тебе, что все идет по плану.
Мэтт сел на стул рядом с Дафной. Она пожевала еще один листок танала, выплюнула зеленоватую кашицу и снова начала мысленный поиск Эшера. На этот раз ей удалось напасть на его след.
Эшер ехал по дороге, в стороне от которой стояла разрушенная ураганом деревня. Везде валялись вырванные с корнем деревья. Он сидел в седле, опустив плечи и понурив голову.
Дафна сжала руку Мэтта.
— Он возвращается. Я вижу его, — прошептала она.
— Слава Барле! — дрогнувшим голосом произнес Мэтт. — Значит, с ним все в порядке?
Дафна чувствовала, что Эшера пронизывает боль. Он страдал от физических и душевных мук. Но сейчас это не имело никакого значения. Главное то, что слова Пророчества сбывались. Эшер возвращался в столицу.
