— Два осадных требюше, из которых стреляли по Йорку, сломались, а четыре оставшихся они сожгли. Почему?
— В первый же день они пробили стены, я правильно вас понял?
— Да.
— Они испытывали новое оружие в полевых условиях против врага нового типа вдали от дома. И если даже два орудия не выдержали испытания, другие-то два сработали.
— А еще два — нет.
— Значит, нужно их усовершенствовать — вот для чего все и затеяно.
— Что ты имеешь в виду?
— Нет никакого смысла неожиданно нападать на врага на его территории, если ты не уверен, что сможешь сокрушить его быстро. Боско всегда порол меня за то, что я был склонен к неоправданному риску. Но в этот раз я ничего рискованного не предлагал. Я знал, что Искупители не готовы, и считал, что нам… что им, — поправился он, — нужно провести короткую кампанию, как можно больше узнать о матерацциевых способах ведения войны, о том, насколько хороши их оружие и их броня, а потом отступить. Дайте мне карту.
— Почему я должен тебе верить?
— Я ведь здесь и рассказываю вам, что произошло, так? Это просто ускорило бы дело.
— А если все, что ты мне рассказываешь, обман и на самом деле тебя дергает и всегда дергал за ниточки Боско?
Кейл рассмеялся.
— Отличная мысль. Когда-нибудь я ею воспользуюсь. Дайте мне карту.
— Но предупреждаю: ничто не должно выйти за стены этого кабинета, — после недолгого размышления сказал Випон.
— Да даже если бы я и попытался, кто, кроме вас, стал бы меня слушать?
— Резонно, но чтобы не оставалось никаких сомнений, еще раз предупреждаю: если кто-нибудь узнает, что ты в курсе дела, наградой тебе будет веревка.
Випон прошел к стеллажу в дальнем конце комнаты и снял с него рулон толстой бумаги. Вернувшись к столу, он испытующе посмотрел на Кейла, не понимая, что того, кто привык всю жизнь скрывать свои истинные мысли, этим не проймешь. Потом он наконец решился и развернул карту, прижав края с помощью пресс-папье из венецианского стекла и тома «Печального принца», самой любимой из своих книг. Кейл вглядывался в карту с такой напряженной сосредоточенностью, какой Випон никогда прежде не видел на его лице. В течение следующего получаса он отвечал на подробные вопросы Кейла о местах, где произошли нападения, о диспозиции войск и их вооружении. Потом минут десять Кейл изучал карту молча.
— Я хочу воды, — сказал он. Ему тут же принесли воду, и он залпом выпил ее.
— Ну?
— Матерацци окружили свои города стенами. Я понимал, что, если у нас не будет облегченных осадных орудий, которые можно легко перемещать от одного города к другому, мы можем с равным успехом трубить в трубы и ждать, что от этого стены падут. Я сказал Боско, что понтификальные инженеры должны построить гораздо более легкие орудия, чем те, которые мы имеем, и придумать механизм, с помощью которого их было бы легко устанавливать на лафетах и снимать с них.
— И ты сам все это сконструировал?
— Я? Нет. Я в этом ничего не смыслю. Я только знал, что требуется сделать.
— Но он не говорил тебе, что согласен с твоим планом и собирается претворить его в действие?
— Нет. Когда я впервые услышал о нападениях, я подумал, что я… ну, знаете… — он несколько раз обвел рукой вокруг головы, — что я немного чокнулся.
— Но ты не чокнулся.
— Я? Нет, моя голова варит как котелок. Смотрите: в Йорке они узнали то, что им было нужно, и ушли, прихватив с собой трех Матерацци, — им нужны были доспехи, не люди. Сейчас они, наверное, уже на полпути к Святилищу, где их ждут инженеры, чтобы хорошенько изучить броню.
— В форте Непобедимом ты потерпел поражение.
— Не я, Искупители.
— Но иногда, говоря о них, ты употребляешь слово «мы».
— Сила привычки, босс.
— Ладно. Так что, ты хочешь сказать, что твой план предусматривал поражение в форте Непобедимом?
— Не совсем так — просто неудачное стечение обстоятельств. Матерацци ведь не планировали нападение с тыла, просто они оказались там в неподходящий — для Искупителей, конечно, — момент. Хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах. Так, кажется, говорят мемфисские ростовщики?
— Кажется, чтобы пройти в Гетто, нужен пароль.
— Мне об этом никто не говорил.
— Ты держишь ухо востро — смотри не порежься.
— Да, я все еще жив, если вы это имели в виду.
— Так значит, в форте Непобедимом все пошло не так?
— Вовсе нет.
— Как это?
— Сколько Искупителей там погибло?
— Две с половиной тысячи — приблизительно.
— Значит, они выдержали двойной натиск вашей кавалерии, и половине их все же удалось уйти. Они приходили туда, чтобы пощупать, из чего вы сделаны, а не для того, чтобы выиграть сражение.
— А порт Коллар?
— Вы называете его Маленьким Мемфисом. Почему?
— Он построен в лагуне, очень напоминающей здешнюю. И планировка города такая же. В провинции охотно используют проекты, которые однажды уже успешно осуществились… — Он оборвал себя на полуслове. — Понимаю. Да. — У него защекотало в носу, и он чихнул. — Извини. Так что должно случиться дальше?
Кейл пожал плечами:
— Я знаю только то, что было в плане, но это не значит, что они будут ему следовать.
— Почему бы им ему не следовать? До сих пор все шло более или менее успешно.
— Не более или менее, а просто — успешно. Они получили все, на что я рассчитывал. — Повисла неприятная пауза. Удивительно, но нарушил ее сам Кейл: — Прошу прощения. Если верить Боско, я страдаю грехом гордыни.
— А он не прав?
— Может, и нет.
— Ты знаешь этого Принцепса?
— Видел однажды. Он был тогда военным губернатором Северного побережья. Там никаких окопов нет — только горы и море. Вот почему он и руководит этой кампанией: он — лучшее, что у них есть для командования армией на марше, и тесно дружит с Боско, хотя, по слухам, больше ни у кого популярностью не пользуется.
— Ты знаешь почему?
— Нет. Но я читал все его боевые донесения. Похоже, воюя, он склонен самостоятельно мыслить. А от этого в Присутствии Нетерпимости нервничают. Я слышал, что Боско защищает Принцепса.
— Тогда зачем Принцепсу нужно, чтобы ты указывал ему, что делать?
— Это вам придется узнать у Боско. — Кейл вернулся к карте: — Где они сейчас?
Випон указал точку в ста милях от Коросты, у самого обреза карты на севере:
— Кажется, они возвращаются в Святилище через Коросту.
— Похоже на то. Но это очень рискованно — вести армию, пусть даже такую маленькую, как эта, через Коросту летом.
