Внутри иллюзия изменчивости сохранялась. Это объяснялось тем, что тысячи сенсорных датчиков мгновенно реагировали на скрытые и явные желания пассажиров, тут же принимаясь изменять стены, пол, потолок, а также цвет поверхностей, мебели, самого воздуха.
Конечно, Лена показала в полной мере свою любовь к нему. То, что она с такой легкостью передала Сергею одну из самых роскошнейших яхт в Империи, его поразило. И заставляло задуматься.
Он понял, что до сих пор в отношение к ней примешивалась память о тех месяцах в ином мире, когда она была поражена любовью к кнехту — воспоминание, причинявшее боль и удивление. Как могло такое случиться? А если и было, то не является ли любая привязанность случайной, основанной на приоритете. Он не хотел думать, но временами невольно представлял, что в иной ситуации был бы лучшим другом Мираба или тех же кнехтов…
Нет, такого просто не могло бы быть.
Когда яхта находилась уже в стратосфере, Сергей увидел пожелтевшее на востоке небо. Он словно бы одиноко висел над поверхностью планеты — без костюма, скафандра или корабля, — изображение экранов было настолько совершенно, что глаз не замечал подмены. По небу между тем ползло несколько тучек, и звезды, все еще цепляющиеся за выцветшее ночное небо, напоминали ему капли росы.
На «Мечте» оказалась богатейшая библиотека учебных гипнограмм, и те несколько часов, что еще до взлета ему удалось утаить от Лены, он посвятил обучению. Теперь, взлетая, он намечал план на те двое суток бортового времени, что он вынужден будет провести в полете.
Подчиняясь приказам голоса, яхта разгонялась, пока время и пространство не прекратились для его личного восприятия. Он преодолевал путь, измеряемый тысячами световых лет.
Перед полетом Лена, убежденная Сергеем остаться дома, дала ему в дорогу целый арсенал всяческих приспособлений, которые могли, с ее точки зрения, обеспечить ему безопасность. Разобравшись с подарком, Волков понял, что это как раз то, что ему сейчас нужно.
В медицинском отсеке, обезболив себя уколом, Сергей рассек кожу под ногтями левой руки и подсадил в ранки лазерные кристаллы и несколько пьезоэлектрических микробатарей. Закрыв разрезы, полтора часа держал руку в аппарате ускоренной регенерации. Внешне ничего не было заметно. Если понадобится этим воспользоваться, боль будет мгновенной и, возможно, один-два ногтя испарятся, но зато, стоит ему теперь вытянуть напряженно сжатые вместе пальцы — из кристаллов вырвется луч, способный пробить метровую бериллиевую плиту.
Внутренне посмеиваясь, а возможно, просто из детского желания поиграть в войну, Сергей подготовил еще несколько сюрпризов своему противнику. Например, замаскировал в волосах полутораметровой длины нить, молекулярные связи которой были усилены настолько, что ею можно было без труда перерезать руку, ногу или шею гипотетического врага.
Остановился Сергей лишь после того, как вживил в себя ген, позволяющий телу почти мгновенно (правда, с огромными затратами энергии) мимикрировать в «ситуациях, угрожающих целостности организма», как было сказано в сверхсекретной инструкции к препарату, неведомо как приобретенному Леной.
В общем, Волков готовился к этой встрече основательно.
Потом послышался гул, перешедший в визг, звезды вдруг посыпались огненным дождем и неподвижно залили обзорные экраны. Одна из них, особенно яркая, повисла впереди.
Теперь яхта двигалась в обычном режиме, и два часа спустя Сергей уже рассматривал свое местоназначение — опаловую планету со сверкающими на солнце морями, множеством заливов, островов, фиордов, буйной растительностью на двух тропических континентах, с прохладными лесами и многочисленными озерами на трех континентах в умеренной зоне. Здесь не было очень высоких гор, но присутствовало большое количество холмов, разделенных семью небольшими пустынями — как видно, для сохранения разнообразия. Была здесь и длинная, извилистая река в половину континента. Планета чем-то смутно напоминала (хотя и в произвольном исполнении), древнюю Землю, впрочем, Сергей не мог понять, чем.
Волков наблюдал, как формируется штормовой фронт в зоне экватора, как он движется на север, рассеивая свой влажный груз над океаном. Потом появилась, плавно раскачиваясь, неизменная луна, моду на которую не смогло уничтожить тысячелетнее пилигримство человечества.
Сергей вывел «Мечту» на длиннющую эллиптическую орбиту — как он надеялся, за пределы действия радарных лучей. Потом Волков занялся подготовкой к высадке.
Разумеется, он не собирался сажать яхту на поверхность мирабовского «Сада Извращений». Корабль должен был все время находиться на орбите.
Приняв ультразвуковой душ, Сергей оделся в комбинезон из водоотталкивающей самозатягивающейся синтетики и наглухо застегнул ремешок мягкого кожаного пояса с системой эмиттеров Калашникова, создающих защитное поле. Потом обулся в тяжелые армейские ботинки и заправил в них штанины. Справа на бедре он повесил ручной лазер, а по поясу за спиной прикрепил гирлянду ручных гранат. На шее у него покачивалось ожерелье из бусин-бомбочек, а на запястье были прикреплены ножны веерных ножей, не раз выручавших его еще на Уране. И последний штрих — на шею повесил ремень плоского диска излучателя. Теперь он был готов.
Сейчас ему нужно было немного терпения. Следовало дождаться ночи. Волков хотел совершить спуск в темноте на континент «Сладострастие», — как он прочел на карте, в точке, удаленной не более трехсот и не менее ста миль от цели.
Пора. В одном из отсеков корабля Сергей вошел в трехметровую нишу с черным плоским диском посередине и стал в центр. Мозг корабля включил эмиттеры. Воздух заметно уплотнился, тело его словно обдало раскаленным воздухом: контуры зыбко дрожали. Чмокнув, появилась отсекающая мембрана, и тут же из стены выползла металлопластовая бордовая плита. Волков досчитал до трех и вместе с воздухом, словно пробка из бутылки шампанского, вылетел из шлюза.
Сопротивление разряженной еще атмосферы не ощущалось. Огромный, плоский материк лежал внизу, слегка покачиваясь, словно гигантский плот. Сергей был еще на границе стратосферы. На таком расстоянии океан казался огромным, слегка размытым зеркалом. Фиолетово-зеленый грушевидный материк, отороченный по западному краю и тонкому черенку перешейка желтым контуром песчаных пляжей, выцветился и слегка рыжел от тонкого слоя низовых облаков.
Волков опустил на глаза щиток бинокля: отдельные деревья буквально прыгнули ему навстречу. Он быстро проглядел весь материк: горная гряда, тянущаяся с севера на юг, снежно-голубой блеск вершин, отдельные озера, мелкие реки, множество небольших поселков. Но ни военных, ни транспортных кораблей, ни крупных городов-портов.
Он стал еще внимательнее вглядываться в район, помеченный на карте как резиденция владельца планеты — Мираба Мамедова. В микрофоне, закрепленном возле левого уха, появился треск. Прорвался залп атмосферного разряда — он автоматически усилил фильтр. Сразу не громко, но очень явственно зашумел фон планеты. Вдруг сквозь шум и треск прямо в голове Сергея раздался мерный голос корабельного Мозга.
