Город Елань
26 сентября
Подполковник Виноградов с Лубянки допрашивал цеховиков, выпущенных на волю усилиями бывшего майора Пустовалова и подполковника Требухина.
А сами Пустовалов и Требухин тем временем находились на фабрике вместе с начальником управления, полковником Зенковичем, который носил приставку «и. о.» до особого распоряжения министерства.
Из подвального помещения откачивали воду. На фабрике нашли пачку бумаги, идентичную той, на которой печатали фальшивые доллары.
Нашли рабочих, которые работали в затопленном цеху, и те подтвердили, что бумага делалась по особым технологиям в подвале. Обвинять рабочих никто не собирался. Они выполняли работу, данную им хозяином фабрики.
Наблюдая за откачкой, полковник Зенкович тихо сказал:
— А что, Рома, не рано ли ты ушел из органов? С твоим опытом и профессионализмом надо подниматься на вершину, а не уходить в сторону. Тебе же только сорок лет. Рано на печи отлеживаться. К тому же ты бобыль, дочка теперь за границей живет.
— Лошадей разводить буду. Конный завод открою.
— Брось, Рома, — какой из тебя бизнесмен! Ты на своем месте хорош. Смотри, какое дело раскрыл. Звезды Героя достоин. Конечно, вас с Требухиным наградят. Но если по справедливости, то тебя надо сажать на мое место. Зачем нам нужен чужак, присланный министерством. Меня же не утвердят. Я пенсионер без двух минут.
— Хорошая идея, — поддержал Требухин.
— Это кто же майора на генеральскую должность посадит? — усмехнулся Пустовалов…
— Конечно, — продолжил Зенкович. — Выслуга лет, образцовый район, опыт и особые заслуги. Я свою рекомендацию послал в министерство. Прокурор области твою кандидатуру поддержал. А звание — не проблема. Завтра подполковник, а через пару лет и генерал. Твой рапорт об отставке покойный Тарас Андреич подписал, но он лежит в моем кабинете. Я ему ходу еще не давал. Так что зарплату тебе начисляют.
— Но моего райотдела уже в природе не существует.
— Буквоед! Не о том ты думаешь. Говори толком, согласен или нет, а вопросы с министерством решат без тебя.
— Да что вы его спрашиваете, Игорь Василич? — вмешался Требухин. — Конечно, согласен. А то как-то несправедливо получается. Работали вместе, мне целый округ отдали, а Романа Иваныча на обочину выкинули. Такие оперативники на дорогах не валяются.
— Хорошо. Я согласен, если министерство утвердит.
Пустовалов немного взволновался от неожиданного предложения и вышел из подвала на улицу.
Журавлев сидел на бревне и вырезал свистульку перочинным ножом. Майор присел рядом.
— А где твой вечный спутник, Дик?
— Фотографирует. Создает портретную галерею узников фальшивомонетного двора его величества доллара.
— Готовится к написанию нового бестселлера?
— За пару недель состряпает.
— Ты уж его уговори, чтобы он не упоминал о месячном заточении в темнице сырой, — попросил Пустовалов.
— Он не в обиде.
— Скажи, Роман, почему ты ни словом не обмолвился о подземельях, напичканных взрывчаткой. Ведь они относятся к ведомству Виноградова.
— Они принадлежат мне. В ведомстве Виноградова сидят одни сволочи. Ни один подпольщик из диверсионных отрядов не получил награды. Их так засекретили, что они все подохли в нищете, не числясь даже в ветеранах Великой Отечественной.
— Виноградов и ФСБ здесь ни при чем. Вся документация была уничтожена Берией по приказу Сталина. Счастье, что героев-подрывников в лагеря не загнали, а умерли они на свободе.
— Вот видишь! Сам сказал, что ФСБ тут ни при чем. И с какой радости я им буду сдавать хранилища. Кукиш им!
— Как знаешь, Роман. Не боишься, что все это хозяйство, в конце концов, взлетит на воздух и от области ничего не останется?
— Ты за область не волнуйся. Лучше скажи мне, как в Москве все прошло?
— Гладко. Вот только с Нейманом чекисты просчитались. Обвел он их вокруг пальца. Жена Неймана звонила связнику. Нейман слишком осторожен для того, чтобы выходить самому на прямую связь. Он подставлял своего двойника, а сам жил в отеле напротив, прослушивал разговоры, а потом давал двойнику инструкции. Того в результате и взяли, а настоящий Нейман наблюдал за операцией со стороны. Распознали двойника лишь на корабле, куда тайно доставили. Только поздновато опомнились. Неймана и след простыл. Вопрос в другом: кому он там теперь нужен без поставок?
— Ничего удивительного. Человек таким бизнесом ворочал на протяжении многих лет. И вдруг бы его взяли и арестовали как заурядного уголовника. Я не верил, что его схватят.
— Как ты меня раньше называл, Роман? Забыл? Я напомню. Неуловимый Джо. Так вот, теперь Нейман превратился в Неуловимого Джо? Черт с ним. А что ты с банкиром делать будешь?
— Я? Ничего. Так он здесь, в Елани. Пришел сам с повинной в главное управление и выдал самолично счета всех участников преступной группировки. Судить его не за что. Банк на хорошем счету. К тому же он добровольно сдал сомнительных вкладчиков. Честный человек.
Журавлев искоса посмотрел на майора и улыбнулся:
— А ты далеко пойдешь, Роман Иваныч.
— Странно. Но десять минут назад мне уже кто-то говорил об этом.
Несколько месяцев спустя
Город Камышин
9 часов 00 минут
Прием у начальника областного управления внутренних дел проводился строго по графику, так же как совещания и летучки. И вообще, дисциплина улучшилась. Заместители могли прийти вне очереди, но по согласованию или по вызову. И только один человек мог появиться в любое время без доклада. Мало того, дверь ногой открывал, наглец. Ни дать ни взять Потемкин при дворе Екатерины. Этим человеком был начальник управления северного округа подполковник Требухин. По звездочкам на погонах они сравнялись, но по должности соответствовали, как денщик с фельдмаршалом. Тут ведь не школьный класс — субординацию надо соблюдать.
Появление Требухина в начале рабочего дня, да еще с сумасшедшими красными глазами навыкате напугали всех присутствующих. Таким его еще никто не видел. Не иначе произошло что-то такое, о чем и подумать страшно.
Подполковник пулей пролетел через приемную и буквально ворвался в кабинет главного из главных. Дубовая дверь, обитая кожей, хлопнула так, что люстра закачалась. Что-то сейчас будет?!
Местное начальство стало тихо покидать приемную. После такого визита лучше не напрашиваться на прием. Минуты не прошло, как приемная опустела.
Требухин подошел к столу большого начальника, забыв поздороваться, а по уставу и доложиться, и тут же бросил на стол конверт.
— Вчера вечером в своем почтовом ящике нашел. Ни адреса, ни марки, ни штампа, ни имени. Всю ночь по потолку ходил, а в шесть утра сел в машину и приехал. Почитай, а потом скажи, что делать будем.
