Патрик заметил, что Кэтрин трясет.
— Ты нормально себя чувствуешь, милая?
Она кивнула и, поколебавшись, спросила:
— Он мертв?
— Да. Борзые не оставляют свои жертвы в живых. — Патрик посмотрел на подъехавших пограничников. — Отвезите эту падаль в Сетон. И объясните Эндрю, что тут произошло. Передайте ему, что граф в безопасности.
Патрик вскочил на Валианта и поднял Кэтрин к себе в седло.
Кэтрин еще ни разу не была в Кричтоне в его спальне, поэтому огляделась с живейшим интересом. Одну стену почти полностью занимал огромный камин из розового гранита. Каминную полку украшали вырезанные на ней розы Хепбернов. В противоположной стене виднелись две высокие узкие щели. Первоначально используемые как бойницы, сейчас они служили в качестве окон. В них не было стекол, зато имелись ставни, которые запирались в холодные ночи.
Она постаралась не задерживаться взглядом на огромной кровати с пологом из красного бархата, но подробно рассмотрела полки с книгами, которые закрывали целую стену, и высокие мягкие кресла с вырезанными леопардами на подлокотниках. Перед камином лежала шкура рыси. Еще несколько каких-то шкур лежали на кровати.
— Ну, так что?
Он стоял с безразличным выражением, спрятав руки за спину. Вытащив его письмо, она сунула ему конверт.
— Что это за бред?
Патрик скрыл удивление.
— По-моему, честное письмо.
— «Этим письмом я подтверждаю, что отказываюсь от всех претензий на Спенсер-Парк», — процитировала она. — Зачем ты это пишешь? Для того, чтобы я не претендовала на какую-нибудь часть Кричтона? Неужели ты думаешь, что я смогу одна управиться с двумя тысячами акров и со всем этим скотом? За каким дьяволом я тогда вышла за тебя, Хепберн?
— Если ты хочешь, чтобы я стал хозяином Спенсер-Парка, я согласен.
— И потом, ты пишешь, что не претендуешь на Сетон. У тебя что, нет никаких амбиций? Ты считаешь, что не способен управлять Сетоном? Предпочитаешь прожигать жизнь при дворе Якова?
— Если ты хочешь, чтобы я занялся Сетоном, когда он перейдет к тебе, я не возражаю.
— «Никогда не приму титул графа Уинтона», — опять процитировала она. — Графство ничего не значит для тебя, Хепберн?
— Стоп, здесь поставим точку, Кэтрин. Мне не нужен титул твоего деда. Потому что я получаю его благодаря женитьбе. Это будет похоже на то, словно я купил его. Я для этого слишком гордый. Когда у нас родится сын, пусть он наследует графский титул. — Патрик шагнул к ней, не угрожая, но явно демонстрируя вызов. — Ты наденешь обручальное кольцо?
Кэтрин дернула подбородком.
— Только если ты вернешь мне серьги и перстень с изумрудом.
Он полез в карман сорочки и выудил их оттуда.
— Что-нибудь еще, леди Стюарт?
— Да! И чтобы больше никаких Маргрет, иначе я отплачу тем же и заведу себе любовника.
Хепберн напрягся.
— Назови, кто он!
Пока Кэтрин вставляла серьги в уши, она лихорадочно пыталась вспомнить хоть какое-нибудь имя.
— Сэр Роберт Карр, королевский фаворит!
Патрик изумился, а потом задохнулся от смеха.
— Хорошо тем, кто смеется над собой, у них всегда есть повод для смеха! — прошипела она. — Что тут смешного?
Патрик обнял ее. Ему не хотелось просвещать ее в вопросах мужеложства. Он заглянул в ее прелестное лицо.
— Я не просто люблю тебя, Кэтрин. Я обожаю тебя, преклоняюсь перед тобой и схожу по тебе с ума. Ты мое сокровище. — Наклонившись к ней, поцеловал в губы. Потом, не отрываясь от нее, произнес уголком рта: — Целую ночь я буду нежно любить тебя, чертова кошка.
— К дьяволу нежную любовь, Хепберн. — Она вонзила ногти в его плечи. — Я хочу, чтобы ты был диким и необузданным!
