Тогда, в субботу утром, они с Сашей, конечно же, проигнорировали настоятельные пожелания Георгия.
Подгоняемая нетерпеливым Маневичем, Лизавета привела себя в порядок за час. Это оказалось нетрудно – ущерб, нанесенный ее здоровью и внешности, был не столь уж велик. Восстановлению не подлежало только французское пальто. Ссадины на ногах и локтях она прикрыла джинсами и свитером, попутно переживая, что не надела их днем раньше. Душ помог смыть следы усталости и побоев, а тон и пудра – скрыть несколько царапин на лице.
Саша тоже сполоснулся в душе, но от макияжа категорически отказался. Он явился на студию, блистая сиреневым фуфлом под глазом и рассеченной губой.
– Ой, тебе домой выпускающий названивает… – пискнула, увидев его, «телефонная девочка» в центре информации. – А ты где был? – Лизавету она сначала не заметила.
– Решал кое-какие вопросы, – солидно кашлянул Маневич и попытался оттеснить вечно удивленную деву от вертушки.
Та не унималась:
– Ведь ты сегодня дежурный корреспондент, а на Надеждинской грандиозный пожар, выпускающий в ярости…
Ярость выпускающего удалось умерить – сюжет привез другой репортер. Саша завладел телефоном и дозвонился до своего источника в ГУВД.
Через два часа они были уже готовы выдать серию репортажей. В том числе и про пожар, о котором в официальной сводке сообщалось следующее: загорелся дом, поставленный на капитальный ремонт, жертв нет, причины выясняются, скорее всего, виноваты бомжи. Неофициально же удалось выяснить, что на пожарище работают представители ФСБ, найден чуть не десяток сильно обгоревших трупов, несколько свидетелей говорят о серии взрывов, прогремевших во время пожара.
Эффектным получился сюжет и про школу телохранителей, расположившуюся как раз во флигеле одного из выгоревших домов, – странную школу, в спортзале которой занимались люди, очень похожие на помощников и личных телохранителей кандидатов в президенты.
Лизавета с Сашей написали также третий сюжет – о покойном помощнике депутата, помянувшем перед смертью школу двойников, и об исчезнувшей гримерше Леночке Кац, виртуозе портретного грима. Оба скончались от инсульта – один в буфете парламентского центра, вторая – в залитом водой подвале. Причем скончались совершенно неожиданно. В том же сюжете рассказывалось и о печальной судьбе депутата Зотова, впутавшегося в контрабанду, и о преподавательнице сценодвижения…
Лизавета сидела в своем кабинете и сочиняла заключение: «Вы увидели три репортажа. Сгорели несколько домов, сгорели так, что этим заинтересовались спецслужбы. В одном из этих домов работала школа телохранителей, там тренировали двойников, их учили гримироваться, двигаться, говорить и действовать так, как двигаются, говорят и действуют помощники и охранники кандидатов в президенты. Те, кто знал или мог знать об этой школе, умирали, иногда при странных обстоятельствах. Таковы факты. Далее мы позволим себе сделать некоторые предположения. Судя по всему, кто-то готовит заговор, напрямую связанный с грядущими президентскими выборами, готовит „выход“ на ряд основных кандидатов в президенты или провокацию, причем старается сохранить строгую тайну… Этот „кто-то“ способен на убийство, подлог, похищение… Можно считать доказанным, что в ходе предвыборной борьбы используются чисто уголовные методы. Уже давно не новость, что Россия превращается в криминальное государство. Люди, уличенные в мошенничестве, заседают в Думе, сотрудников аппарата правительства можно увидеть за одним ресторанным столиком с „криминальными авторитетами“. Такого рода фактами никого удивишь. И вот еще серия фактов…»
Лизавета застонала и отвернулась от компьютера. Ничего не получалось. Общие слова. Пустота. Она позвала на помощь Маневича…
– Ничего не выходит!
– У тебя? – Саша тихонечко свистнул, – Ни за что не поверю…
– Мы зря не послушались Георгия!
– Это и сейчас не поздно сделать. Только что же это такое происходит? Великая Лизавета готова поднять лапки вверх?
Лизавета встала и принялась ходить по комнате. Она не любила, когда ее подначивают.
– У нас мало информации…
– Что? Мы лично видели этот дом-крепость. Мы еще сегодня утром чудом выбрались из волчьего логова, а ты говоришь – нет фактов! А Андрей Викторович? А Леночка? А психологи? А отравленный Савва? А Георгий твой, черт его побери? Это не факты? – Саша с разбегу плюхнулся на гостевой диван и начал хлопать себя по карманам джинсов.
– Факты, – вздохнула Лизавета, присаживаясь с ним рядом. – Это факты, а я говорю об информации. Наверняка мы знаем только то, что существует некий заговор с двойниками. И все. Кто в заговоре, какова его цель – нам совершенно неведомо.
– Мы знаем, что идет грязная игра! – Саша на секунду прервал свои поиски.
– И все? Об этом каждый знает… Можем выйти на улицу и спрашивать прохожих, идет ли грязная игра в верхах. Девяносто пять процентов ответят, что идет!
Теперь Саша взялся за карманы куртки. Через несколько мгновений он нашел сигареты, но не свои, а оператора Байкова, который курил «LM». (Маневич наотрез отказался заехать домой переодеться, и Лизавета выделила ему свитер и операторскую куртку – о том, откуда у нее в доме столь специфическая деталь туалета, Саша деликатно не спросил.) Он открыл пачку и трясущимися от злости руками протянул ее Лизавете, забыв, что та на данном этапе жизни не курит. Лизавета, конечно же, отказалась.
– А я покурю, надо успокоиться! – Он щелкнул зажигалкой.
– От волнения закуривают в плохих детективах, – тихонько произнесла Лизавета.
Зазвонил телефон. Саша невозмутимо снял трубку, нажал на рычажок и положил ее рядом с аппаратом. Потом набрал одну цифру, чтобы не мешал навязчивый зуммер.
– А я и попал в плохой детектив. Ты уже второй раз меня заводишь. Тогда не дала сюжет сделать, и сейчас не понимаю, какого рожна тебе надо.
– Не рожна, а информации. Я не хочу бросать булыжники в воду и любоваться кругами на воде. Не хочу действовать по-обывательски. Не хочу просто сплетничать о власть имущих.
– Обыватели – те действительно сплетничают. А у нас убийственные данные!
Снова раздались телефонные звонки, теперь звонили по местному. И опять Саша решил не отвечать.
– Хорошо, – холодно улыбнулась Лизавета. – Вот текст. Может, допишешь? Так, чтобы без общих фраз! Кто в заговоре? Кто? Никому не ведомый Андрей Викторович? Мы даже фамилии его не знаем! Мы даже не знаем, в каком качестве туда вписались депутаты Зотов и Поливанов! – Она перешла почти на крик.
– Так это только начало! – крикнул в ответ Маневич. Голос у него был куда более звучным.
– Начало! У нас всегда начинается и кончается одинаково: преступление есть, виноватых нет!
– А почему именно я должен отвечать за всю страну! Здесь конкретное дело! – Они стояли друг напротив друга и орали так, что, наверное, было слышно в студии на первом этаже.
