На первом этаже Кэти пыталась не подслушивать. Ей было противно осознавать, как эти ужасные обвинения и инсинуации давили на ее маму. Ей хотелось, чтобы мама была сильнее, чтобы она перестала выглядеть такой убитой, перестала быть такой занудой. Сейчас неподходящее время для сцен, сейчас время четкого мышления и сплоченных рядов. Ее отец под ударом. Ужасным, подло рассчитанным ударом. Мама должна поддерживать отца, а не давить на него.
Кэти определенно намеревалась поддержать его.
Значит, он купил этой девчонке чертово украшение. Ну и что? Он сказал, что романа у них не было, и, по мнению Кэти, этого утверждения достаточно для его семьи, особенно для его жены.
Сьюзи Педжет отодвинула краешек занавески, чтобы посмотреть на собравшихся журналистов. Педжеты пообещали еще одну семейную пресс-конференцию, чтобы объяснить последние шокирующие известия. Что ж, Кэти была готова. Она уже дважды выиграла в баталиях на крыльце, и была полна решимости сделать это снова.
Питер и Анджела Педжет спустились по лестнице в молчании, и семья в последний раз вышла на крыльцо, чтобы встретиться с журналистами.
Как только дверь приоткрылась, раздались вопросы, или, скорее, один вопрос. Так как единственное, что хотела услышать пресса, почему Питер Педжет подарил такую интимную вещь женщине, с которой, по его утверждениям, у него были исключительно профессиональные отношения, закончившиеся, когда девушка стала слишком фамильярной.
– Ну, – слабо начал Питер, содрогаясь от смущения.
– Потому что он старый дурак! – объявила Кэти Педжет, прежде чем ее отец успел продолжить.
Снова все глаза уставились на Кэти.
– Потому что, – продолжила она, – как и многие мужчины среднего возраста, которые слишком много работают и слишком сильно беспокоятся по поводу лысины, он просто унылый старый дурак!
Журналисты были в восторге. Они надеялись, что Кэти Педжет снова будет на коне, и уже в который раз эта яркая и талантливая шестнадцатилетняя девушка не подвела их.
– Эй? Ау! У вас все дома? – продолжила Кэти. – Вы видели фотографии! Саманта Спенсер просто красавица! Господи, ее титьки были почти в каждом печатном издании! И они просто классные. Более того, по ее собственному утверждению, она была влюблена в папу! Как подобная ситуация повлияла бы на некоторых парней, которые стоят здесь прямо сейчас? Вам бы это польстило, я права? Конечно права. Некоторые из вас, возможно, даже попытались бы трахнуть ее. Конечно попытались бы. Но не мой папа. Мой папа любит свою семью, любит свою работу, и он ни за что не поставил бы все это под удар.
Кэти обняла отца за плечо, прежде чем продолжить.
– Ну и что же он делает? Видя эту маленькую задорную шалунью? Этот крошечный лучик солнца на работе, ведь он же не знает, что на самом деле она глубоко больная психопатка? Ему это льстит, он немного взволнован, и одним глупым утром, находясь под влиянием типичных для мужчин среднего возраста забот сексуального плана, он покупает ей дерзкий подарок. Он ведь не трогал ее, так? Он не хочет трогать ее… Ну, на самом деле он хочет ее потрогать, как и все собравшиеся здесь мужчины, он мечтает дотронуться до нее, но дело в том, что он этого не делает… Вместо этого он немного флиртует, позволяет ей говорить, что у него галстук унылый и так далее, делится с ней своим «кит-катом» и в какой-то момент, момент безумия, даже дарит ей необычный подарок на день рождения. Да, как старый дурак, каким он и является, он покупает ей абсолютно неподходящий подарок Бриллиант на колечке для пупка, которым, разумеется, она не раз сверкала перед ним много месяцев подряд. Сами подумайте, учитывая, как она засвечивает свои титьки при любой возможности, я бы не удивилась, если бы он купил ей колечко для соска! В конце концов, почему он не может купить ей подарок? От этого он чувствует себя молодым, романтичным, это прикольно, ему нужно немного веселья после того, как день за днем ему приходится пытаться убедить кучу тупоголовых членов парламента, что, находясь среди деревьев, нужно признать, что находишься в лесу! Вот и все. Конец истории. Он не целует ее, не шлепает по заднице, он покупает ей небольшой подарок, и это здорово.
Собравшиеся журналисты улыбались, смеялись. Некоторые даже снова зааплодировали Кэти. Откровенность девушки так освежала.
– Теперь вернемся на несколько месяцев вперед, когда мой отец стал самым храбрым, самым известным политиком страны. Когда эта ненормальная решает уличить его в преступной связи, потому что он попросил ее снизить обороты. Разве он станет в такой момент упоминать об этом подарке? Разве он скажет: «Я ее не трахал, но не отрицаю, что подарил ей серьгу для пупка»? Нет. Он вовсе не станет этого делать. Потому что сделай он это, и кто-нибудь типа Паулы-дохлой-коровы-Вулбридж – да, я вижу, что ты пробралась сюда, Паула, в наш сад, – кто-нибудь типа Паулы Вулбридж превратит этот подарок во что-то неприличное, и именно это она и сделала, потому что, роясь в мусорном ведре Саманты Спенсер, она увидела бланк от «Мастеркард». Ну, поздравляю, Паула. Надеюсь, ты гордишься собой. Не совсем то же, что уотергейтские пленки, да? Но ты ведь и не Боб Вудворд.
Это была еще одна отличная речь, которая снова абсолютно пленила ряды очарованных Кэти журналистов. Прекрасные молодые инженю, не сдающие позиций, встречались все реже. Другие журналисты инстинктивно отодвинулись от Паулы Вулбридж, которая, как обычно, выглядела одинокой, отверженной.
Но тут Паула улыбнулась. Широкой радостной улыбкой.
– Прелестная речь, Кэти, – сказала она. – Значит, твой отец – человек отважный и честный?
– Да, именно так. Хотя сомневаюсь, что ты сможешь оценить эти качества.
– Знаешь, я очень хорошо умею ценить определенные качества, Кэти. Как насчет тебя самой, кстати? Насколько честна ты?
– Я хорошо сплю.
– Правда? Да ты что? Тогда скажи мне, в тот вечер, когда ты ходила смотреть «Миссия невыполнима-3» с отцом. В тот вечер, когда, по утверждениям презренной Саманты Спенсер, твой отец нюхал кокаин в Ислингтоне в компании с ней и ее друзьями, перед тем как провести ночь в ее постели. Что ты на самом деле делала, Кэти?
– Смотрела «Миссия невыполнима-3» с отцом.
– Правда? Да ты что? Представь себе, я проверила время начала показа, и оказалось, что фильм начался в семь сорок пять.
– Похоже на то.
– Тогда, возможно, ты сможешь объяснить мне, как министру наркополитики удалось, просматривая фильм в Далстоне, купить четыре бутылки шампанского «моэт» и шардоне в Ислингтоне именно в то самое время. В магазине, который находится всего в ста метрах от квартиры Саманты Спенсер, той самой квартиры, в которой, как она всегда утверждала, он провел вечер и ночь. – Паула показала второй счет, найденный Самантой на дне мусорного ведра. Точнее, его увеличенную копию. Это был кассовый чек национального Вестминстерского банка «Свитч», причем его адрес и подпись Питера были видны всем.
