Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Что у нас одно из главных правил в жизни – это чувство меры… живи так, чтобы не выделиться из толпы, как хамелеон, сливающийся с пространством, в котором он в текущий момент находится. Но если тебе «тесно» в шкуре хамелеона… Чувство меры: в нем, как и везде, существует дуализм, оно как две стороны одной монетки. Во многих восточных философских системах под чувством меры имелось в виду внутреннее ограничение от внешних соблазнов, тем не менее при внутреннем росте. Личность при этих ограничениях развивалась, как это ни звучит прозаично, духовно, так как не «отвлекалась» на внешний мир. Рост личности в этих системах был ориентирован на рост внутри себя, в то время как в западной традиции была важна внешняя экспансия. И понимание многих центральных понятий у нас различно. В восточной философии очень часто имеет место «уход» из внешнего мира для более полного пребывания во внутреннем, чтобы стимулы внешнего мира не отвлекали от развития. Например, в тантризме имело место разделение на правую и левую тантру. Для того чтобы понять мир нематериальный, нужно отвлечься от материального и пройти долгий, полный аскетизма путь правой тантры (полный отказ от внешних удовольствий и концентрация на внутреннем мире с постоянными медитациями, т. е. с постоянным обращением к своему образному бессознательному), чтобы понять мир праны. Восток с его иносказательностью, с его обращением к внутренним ресурсам и ценностям совершенно иначе мыслит, чем более прямолинейный, ориентированный на внешний мир запад. Если в том же тантризме в левой тантре – еще раз прошу заметить, следующей после правой, аскетичной, которая длилась десятилетиями, – идет соитие Шивы и Шакти виртуально, то вся философия тантризма, согласно извращенному пониманию западных авторов, сводится буквально к сексуальным трактовкам. Хотя как это может быть, если Шива – это чистое сознание, а Шакти – энергия, исходящая из сознания и разворачивающая материальный мир?
Таким образом, мы пытаемся разделить чувство меры на две части: одну из которых мы с вами только что осветили и другую, которую накладывает общество, боясь чего‑то кардинально нового, и тормозит при этом полное развитие личности. Это превращение бутона отдельных индивидуальных черт в цветок индивидуальности. Я отнюдь не призываю утопать в гедонизме и разменивать свою личность по мелочам. Отсюда следует…что чувство меры должно быть во внешних удовольствиях, но оно должно отсутствовать во внутреннем росте, в раскрытии своей личности, чтобы чувство меры не было клеткой для индивидуальности.
Иногда мы бываем свидетелями генезиса жизни человека, который подает надежды в детстве, талантлив, сообразителен. Он был первым учеником в школе, в университете, но в какой‑то момент он испугался быть лучшим и решил стать как все, испугался насмешек и чрезмерной траты сил…а жизнь ведь давала ему шансы. Чтобы удовлетворить свое зудящее «чувство меры», он решил жить спокойной жизнью и ничем не выделяться из толпы. Он почти похоронил свой талант, свои амбиции стремлениями к общепринятым стандартам. «Чувство меры» съело все… и похоронило. Но потом появляется тревожный шепот внутри себя, предостерегающий – я что‑то не успел сделать в своей жизни, что‑то упустил… «Чувство меры» – лангольеры, поглощающие твою сущность, индивидуальность, твое растущее, еще не окрепшее внутреннее «Я». Сначала шло «всепожирающее время» Кронос, а за ним – лангольеры, которые пожирали и время в том числе. Оставляя за собой только вакуум. Поэтому нужно постараться как можно больше оставить позади посредством реализации себя в настоящем, использовать максимум возможностей, которые тебе посылает судьба. И…если тебя догонят лангольеры?
Здесь к месту вспоминается современная еврейская басня об Аврааме. «В Иерусалиме несколько часов подряд льет сильный дождь и вода начинает быстро подниматься, все улицы затоплены, люди пытаются покинуть этот город. И только Авраам сидит за столом и читает Тору. К его дому подплывает на лодке сосед и говорит: „Авраам, вода быстро поднимается, тебе нужно спасаться, поплыли на лодке со мной“. На что Авраам отвечает: „Я читаю Тору, Бог меня спасет“. Тем временем дождь не угасает, а только усиливается, вода уже достигла двухметровой высоты, все затоплено. Авраам сидит на чердачном окошке своего дома и читает Тору. К нему подплывают жители города на моторной лодке и говорят, чтобы он поплыл с ними, иначе он утонет, на что Авраам отвечает, что он читает Тору и ничего плохого с ним быть не может, Бог его спасет, потому что он читает Тору. Через несколько часов весь город затоплен, торчит лишь несколько печных труб. На одной из них сидит Авраам и читает Тору. К нему на вертолете подлетают спасатели с одним только желанием спасти Авраама. На что он, как всегда, отвечает, что ему, читающему Тору, Бог не даст умереть. Как итог: город затопило, Авраам утонул и умер. Очнувшись в загробном мире, он увидел Бога и спросил, почему его, читающего Тору, Бог не спас. На что Бог ответил: „Авраам, я тебе лодку посылал? Посылал. Моторную лодку посылал? Посылал. Вертолет посылал? Посылал. Авраам, так где же ты был? Ты не использовал ни одного шанса на спасение, который я тебе предоставил“. И какой вывод напрашивается, исходя из этой притчи? А то, что жизнь нам постоянно посылает шансы, возможности для более полной реализации своей личности, но видим ли мы их? Или мы решили, даже если увидели, будто шансы на нас станут сыпаться как из рога изобилия: ушел один трамвай, дождемся другого. И в итоге не реализовали ни одной из данных нам возможностей. Испугались, было лень встать с постели или придумали другие отговорки, чтобы сделать это завтра. А завтра все поменялось, сегодняшняя актуальная ситуация не всегда останется таковой. Завтрашнюю потенциальность мы поймем только, когда она станет актуальностью сегодня.
Что еще нас может отвлечь от растущего чувства индивидуальности, так это чувство общности, когда оно перерастает в чувство толпы. Да, оно помогает нам не испытывать одиночества, субъективно ощущать какую‑то защищенность. Но что оно у нас отбирает нашу самость. Кто‑то возразит, зачем нужна ему эта свобода, что он будет с ней делать. Свобода расширяет коридор, в котором мы живем, до уровня большой темной комнаты, где больше возможности для действий, но в то же время больше возможности сделать ошибки. И многим ничего, кроме дискомфорта, это не несет.
Толпа – бескрайнее, безликое, всепоглощающее море, вздымающееся на необъятных просторах, которое вбирает в себя все на своем пути и с которым очень сложно не слиться, не стать той же бесконечной массой, и которому очень сложно противостоять. Здесь, внутри этой стихии, есть все: и чувство меры, и из поколения в поколение закрепленные правила и стандарты поведения, и спасительная ритуализация жизни, и достаточно предсказуемый жизненный сценарий. Все это делает бытие людей спокойным, уравновешенным, а главное, дает предсказуемость завтрашнего дня, что является благом и тормозом одновременно – опять релятивизм. Все, что попадает в толпу, становится той же бесконечной массой.
Если человек чем‑то выделяется, отличается от толпы, ее, в смысле толпу, это пугает. Поскольку может всколыхнуть зелено‑желтое, теплое болотце, нарушить веками устоявшийся мирок. И, чтобы спастись от этого проявления, толпа заранее порицает, осуждает действия, выходящие за рамки ее понимания. Толпа пытается либо поглотить чужеродный элемент, либо уровнять эту инаковость до состояния, понятного ей, или вытолкнуть из себя. И здесь события могут развиваться по нескольким сценариям. Один – когда человек противопоставляет себя толпе: я лучше, я не такой, как все; хотя на самом деле ничего собой не представляет, он сам ничего не сможет дать толпе, потому что в нем нет содержания. Очень часто толпа его выталкивает из себя за ненадобностью, и съесть его не особо вкусно, и толку от него нет, ничего конструктивного он с собой не несет. Эти‑то люди и пополняют ряды маргиналов, живущих между социальными нишами.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
