Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
— А нынешние даже и такого имени не заслуживают. — Это проснулся социолог Ахрипов. — Если они уже педерастам дают зеленую улицу, знаете, как их назовем, запишите. Назовем их либерастами.
— Звук прибавьте, — попросил я Николая Ивановича.
— Сейчас некогда. Не волнуйтесь, все их слова записываются. Если интересно, потом сделаем распечатку. Вообще, крепко выражаются. — Он поглядел на бумаги около экрана. — Это вы их заразили мыслью о создании музея человеческой мысли? Последние два дня как-то они стали оживать, а то все сплошной хор «Бродяга Байкал переехал», да «Врагу не сдается наш гордый „Варяг“».
— Они и сами в состоянии заразить кого угодно.
— Да уж. Выключить?
— Минуточку. — Я поглядел на моих знакомцев. Они по-прежнему жили там, в избе, в этом же реальном — или уже ирреальном? — времени, плавали за стеклом экрана, как рыбы в мутной воде. — То есть все они, и я, и тот, предыдущий, о котором я хотел бы узнать побольше, все были у вас под колпаком?
— А как вы думали? — даже обиженно ответил Николай Иванович. — Не можем же мы за просто так, за здорово живешь такую артель содержать. Правда, сейчас скинули с довольствия: не оправдали надежд. То есть специалисты они, любой и каждый, на все сто, но по выводам исследований разочаровали. Сейчас пустили их на беспривязное содержание, в масштабах, конечно, ограниченных. Кто сопьется, кто… да что мы о них?
— То есть отсюда они уже не выйдут?
— А зачем? — хладнокровно ответил Николай Иванович. — Им уже некуда возвращаться. Да и не надо. Зачем? Мы в известности не нуждаемся.
— Возьмите подписку о неразглашении.
— Ну, не детский же сад, — упрекнул Николай Иванович. — Подписка. Но попробуем еще их использовать. Так! Переодевайтесь, вас проводят.
— Николай Иванович, еще просьба — показать дом Ивана Ивановича.
— А кто это? — спросил Николай Иванович.
— Так, ерунда, — неожиданно для себя отговорился я. — А вот вопрос: могу я им отсюда что-то сказать? Они же меня начальником считают.
— Вообще не практикуем. Хотя? Хотя что мы теряем? Как гром небесный ваш голос прозвучит.
— Честно скажу, еще из-за того прошу, — объяснил я, — мне надо увериться, что не сплю, что все происходит у них и здесь в одно и то же время.
— Да ради Бога! Только замечу, это для них будет впервые. Пожалуйста, короче, несколько слов. — Николай Иванович опять ткнул куда-то в клавиатуру. В избе раздался сигнал, который звучит в аэропорту перед объявлениями. Все там прямо вскинулись и замерли.
— Слышно меня? — спросил я в микрофон.
— Так точно! — первым очнулся оборонщик.
— Поняли, кто с вами говорит?
— Д-да! — как выстрелил оборонщик. — Товарищи офицеры!
Все вскочили.
— Слушать и выполнять! — скомандовал я. — С этой минуты приказываю встать на просушку! Резко протрезветь! Как поняли?
— Так точно! — отрапортовал оборонщик.
— Конец связи.
Экран погас и стал обычным матовым стеклом.
— Лихо вы их, — подметил Николай Иванович. — Идемте.
Мы пошли по коврам зимнего сада, и Николай Иванович, как бы между прочим, спросил:
— А вчера, ближе к вечеру, вы куда-то прогуливались?
Я чуть не сказал про Ивана Ивановича, но что-то остановило меня.
— Проветривался. Там же дышать нечем. Их корпоративная пьянка пропорциональна интеллекту. Все по-русски — спиваются мастера, а подлецы никогда.
То есть, подумал я, Иван Иваныч у них не под колпаком. Зачем-то же мелькнула эта мысль?
Главный разговор
— Николай Иванович, — сказал я, — благодарю за откровенность и надеюсь на ее продолжение.
— К вашим услугам.
— Итак, зачем я вам?
Он на ходу поправил какое-то экзотическое растение в керамической вазе, потыкал указательным пальцем в землю цветка, покачал головой.
— Сухо. И неужели все время надо напоминать? Работнички. — И ко мне: — Вы говорили, что у России нет никаких секретов. Но согласитесь, это и есть секрет.
— То есть чего это она все никак не помрет?
— Хотя бы так спросим.
— Россию хранил Удерживающий, царь православный. А нет его, кто хранит? Россия же жива. Хранит Сам Господь Бог, Дух Святой. И это реальность. То есть никому не надо с нами связываться. А все неймется. Упование на золото да на оружие. Какой был великанище Голиаф? А как вооружен! Что рядом с ним Давид? Несерьезно же. Но победил. Дело не в оружии — в духе. Бомбить стариков и детей ума много не надо, но ведь до поры до времени. Цивилизация Америки — путь в бездну с оплаченным питанием и проездом. Хорошо бы наших побольше с собой захватили.
— А вы кровожадны.
— Ничуть. Мораль демократии заглушает страх Божий, отсюда рост числа развратников. О них говорю. Их жалеть?
— Что вам, не все равно, какая у кого ориентация? Вы об этом? Свобода.
— Ну вот пусть свободно и гибнут. Это же Россия — страна целомудрия. Помните картину «Апофеоз войны», пирамиды черепов? Это черепа педерастов Ближнего Востока. А Карфаген, Содом и Гоморра, Помпея? Все гибли от разврата. В России такой заразы не водилось.
— Всегда узнаешь что-то новое, — Николай Иванович остановился, слегка повернул около цветка лампочку обогрева и освещения. — Забудем извращенцев. Вопрос: революция возможна сейчас в России?
— Нет. Революционеры банкирами стали. Хотя… хотя в России все возможно. Рецепты революции прежние: три дня населению хлеба не давать, ворье и шпану из тюрем выпустить, винные склады сами разграбят. Как Ленин учил — телеграфы и банки взять. Телеграф уже не обязательно, связи хватает, а банков, на радость шпане, стало побольше. Охранники тоже оживятся, и они не дураки гибнуть за буржуев. А для молодежи, нашей и не нашей, очень сладостна музыка водопадов осколков стекла разбитых витрин. Электростанции и водопровод взорвать, газом побаловаться. Бомбы с удовольствием будут бросать бомжи. Запасов взрывчатки — тонны. Но думаю, пока будет тихо. Помойки сейчас сытные, собаки хлеба не едят.
Николай Иванович неопределенно посжимал и поразжимал пальцы правой руки.
— Вообще, Николай Иванович, при разговоре о России надо все время держать в уме, что ей нет аналогий. Глупость наших правителей в том, что они насильно тащат Россию в мировое сообщество. Да, мы на одной планете, но мы другие. И единственные. Мы от хлеба и зрелищ не погибнем. На шее у нас всегда сидели всякие захребетники. Но где они? Вопят из ада, завидуя нищему Лазарю. — Я подумал вдруг: а зачем я все это ему говорю, такому умному?
— Вы спросили, зачем вы здесь, — заговорил Николай Иванович. — Отвечаю. Хотя мы и недовольны результатами труда этой когорты, но решили еще попробовать. Знания у них, не в пример зашоренным западным ученым, прочны и разнообразны, не бросать же на ветер такое богатство. Не вам напоминать школы демагогов в античности, не вам сообщать, что система демократии была создана искусственно по заданию плутократов. Но вот, по прошествии веков, начала давать сбои, разболталась в пути. Вопрос: подлежит демократия ремонту или бесполезно ею заниматься и надо изобретать что-то другое? — Николай Иванович сделал паузу. — Вот за это мы и хотели их посадить под вашим чутким руководством. Наша установка — все-таки не торопиться со свержением демократии, а выработать рекомендации по ее укреплению, обеспечить ее жизнеспособность для начала лет на двести. Ведь уже было двести лет вместе. Возьметесь?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
