Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
— Так это угодник тебя и вылечил, что ли? — спросил он.
— Я Николая Угодника сегодня видела… — повторила старушка, перекрестилась, снова легла и больше ничего не говорила и не вставала…
Смерть ее заметили по выражению лица старушки.
Не то чтобы оно изменилось, но таким глубоким покоем покрылось, такое полное удовольствованное знание обозначилось на нем, что даже зять Егоровой, который ни в какую загробную жизнь не верил, долго стоял над постелью умершей тещи и не мог оторвать от нее глаз.
А раньше, бывало, и в боковушку заходить из-за дурного запаха избегал.
Впрочем, сейчас — зять как-то отстраненно подумал об этом — никакого запаха не слышно было.
— А что, — спросил он у стоящей рядом жены. — Больше ничего не говорила она?
— Не… — ответила жена. — Сказала только, что Николая Угодника видела. А чего еще говорить?
Самарская тайна
Не очень и часто доводится бывать в Самаре, но так все знакомо, так близко сердцу, будто что-то очень важное в твоей жизни случилось здесь…
И хотя и не можешь вспомнить, что именно произошло, но ощущение это нарастает, и ты начинаешь узнавать все. И гостиничный номер с окнами в узенький дворик, и спускающийся к Волге переулок за воротами, и небольшую часовню, установленную на том месте, где сошел на берег Волги святитель Алексий, и пустынную набережную, и холодную синеву воды, и окутанную осенней дымкой заволжскую даль…
1
Впервые, если не считать толков о государственной мистике и таинственности, что окутывала Самару в советские годы, я услышал об этом городе от своей однокурсницы по Литературному институту. Нет, она не расхваливала родной Куйбышев, скорее даже посмеивалась над ним, но так обаятельна была при этом, что обаяние это распространялось и на город, в котором она выросла, в котором жила.
И вот лет двадцать назад, когда редактор газеты «Благовест» Антон Жоголев рассказал мне историю о «стоянии Зои», я вспомнил о том городе, что еще в литинституте навоображал себе, и написал рассказ «Несостоявшаяся встреча», об истории, произошедшей в Куйбышеве в 1956 году.
Рассказ мой, собственно говоря, повествовал не о самом «стоянии Зои», а о том, что окружало это стояние, о некоем командировочном Николае, который якобы собирался прийти в гости к Зое, но не пришел и стал таким образом причиной, побудившей Зою на дерзкий танец с образом Николая Чудотворца.
Но это была только завязка, а в самом рассказе речь шла о том, что произошло потом с этим командировочным инженером Николаем…
Рассказ был напечатан впервые в «Благовесте» и множество раз перепечатывался, а лет пять назад сюжетную завязку его, очевидно, посчитав рассказ за документальное свидетельство, использовал сценарист фильма «Чудо».
Правда, автору фильма судьбы́ героя показалось маловато, и он посадил в городе, где происходит «стояние», еще самолет с Никитой Сергеевичем Хрущевым, заодно заставив и гигант волжской индустрии перелететь в некое чернушное псевдосоветское пространство, но это неважно, поскольку критика фильма «Чудо» не входит в мою задачу.
Меня порадовало тогда, что художественный рассказ оказался воспринят как документальное свидетельство, и еще, уже задним числом, мне стало понятно, что вот такое «обходное» движение и позволяет хоть как-то приблизиться к самарской тайне, которая существует и действует не сама по себе, а всегда внутри тех людей, которые прикасаются к ней…
2
Незадолго до последней поездки в Самару на юбилей газеты «Благовест» я перебирал свои записные книжки и наткнулся на мурманские записи, которые подтверждали мою мысль…
В одной из наших бесед владыка Симон, архиепископ Мурманский и Мончегорский, помянул, что он встречался с архимандритом Серафимом, снимавшим — он тогда был иеромонахом — окаменение с Зои.
Приехав в дом на улице Чкалова, отец Серафим отслужил молебен и вынул икону из рук окаменевшей девушки. Потом он продолжал читать молитвы, пока окаменелость не сошла с девушки…
— Страшные подробности рассказывал мне покойный отец Серафим, — сказал владыка Симон. — Но рассказывать их я не буду.
— Почему? — спросил я. — Это архимандрит Серафим взял с вас слово ничего не рассказывать или вы сами считаете, что не пришло еще время говорить об этом?
— Не пришло время… — ответил владыка.
Еще владыка Симон рассказал, что в восьмидесятые годы появилась в Куйбышеве женщина, называвшая себя Зоей…
Появление ее вызвало немалое смущение среди церковных людей.
Многие обращались к владыке Иоанну (Снычеву) с просьбой разъяснить, кто эта женщина — настоящая Зоя или самозванка.
Митрополит Иоанн (Снычев), бывший тогда еще архиепископом, попросил привести к нему женщину и долго беседовал с нею.
— Владыка, — спросили у него, когда гостья ушла. — А с женщиной-то чего делать?
— А не надо ничего делать, — сказал будущий митрополит Иоанн. — Та это Зоя или другая, неважно… Вы к ней как к обычной прихожанке относитесь.
3
Об этих разговорах и вспоминал я, когда после утренней прогулки по набережной мы отправились на экскурсию по городу, и надо было сказать, что и кому хотелось бы посмотреть.
Вообще-то в доме Зои, хотя я так подробно описал в своем рассказе путь туда, я никогда не был. Но попасть пытался, конечно, пытался. Но вначале не получилось из-за переуплотненного графика, а в последний приезд в Самару, когда я попросил протоиерея, на машине которого мы ехали, остановиться по дороге у дома Зои, услышал в ответ, что остановиться, конечно, можно, но дом этот — увы! — год назад сгорел.
И действительно, мы остановились у какого-то пепелища и, повздыхав, что вот так и уходит историческая память, поехали дальше.
Об этом я и сказал организатору нашей поездки Ольге Ларькиной. Дескать, конечно, жалко, что дом Зои сгорел, но все равно хорошо бы заехать туда, сфотографироваться на пепелище…
— А он разве сгорел? — удивилась Ольга.
— Мне в прошлом году, когда я в Самару приезжал, рассказывали, что сгорел…
Ольга не стала спорить.
И действительно, на улице Чкалова нас ждало пепелище. Когда мы зашли в огражденное бетонным забором пространство, глазам нашим открылись черные огарки да обросшие лопухами кучи мусора.
Сразу же откуда-то возникли две мусорные собаки.
Ничего они не ждали от нас, но и своего, похоже, уступать не собирались. Одна собака, молча, шныряла в лопухах вокруг, а другая, устроившись возле помойки, недобро смотрела на нас, и понятно было, что, если мы полезем туда, нам придется худо.
Мы уже двинулись было назад к микроавтобусу, когда возникла запыхавшаяся Ольга. Она не созерцала, подобно нам, собачьей мерзости запустения, а бегала по соседним домам и — это, конечно, было настоящее чудо! — выяснила, что дом Зои цел и стоит неподалеку.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
