каков вес этого стакана?
— Около двухсот грамм! Триста! Четыреста! — послышались выкрики.
— Честно, я и сам не знаю точного ответа, — сказал профессор. — Но это не столь важно. У меня такой вопрос: что будет, если я буду держать этот стакан в вытянутой руке несколько минут?
— Ничего, — удивленно ответили студенты.
— Действительно ничего, — продолжал профессор. — А если 2 часа?
— У вас заболит рука, — выкрикнул студент.
— А если я буду держать его в вытянутой руке целый день?
— Скорее всего, рука онемеет. И все может закончиться печально.
— А как вы думаете, изменится ли вес этого стакана от того, что я его целый день буду держать?
— Нет, конечно, — удивленно переглянулись студенты.
— И что же сделать, чтобы исправить эту ситуацию?
— Просто поставить стакан на стол! — весело выкрикнул один из студентов.
— Примерно так и обстоят дела со всеми жизненными трудностями, — сказал профессор.
Несколько минут стояла полная тишина. Мика и Саша переваривали услышанное.
— Так в чем твоя проблема? — спросил Иван.
— Черт! — задергался Мика. — Я не люблю, когда мне лезут в душу.
— Скажи еще: «Тем более, когда в нее плюют», — отбил пас Иван. — Проблемы не было. Но ты начал ее создавать сам на пустом месте. А она начала засасывать тебя. Будешь думать дальше, она тебя сожрет.
— Послушай, брат, Ванька прав: справиться с проблемой позволяет только действие, — сказал Саша.
— И какое?
— Не будь идиотом. Женись на Мие! — едва сдержал себя Иван, чтобы не треснуть Мику в лоб. Она твоя пара!
— Она моя племянница!
— Ну ты и осел! — завелся Сашка. Пойми меня сейчас только правильно. Ты навсегда мой брат. Был, есть и будешь. Но Мия тебе не племянница и никакого биологического родства между вами нет. Ты это знаешь не хуже меня.
— У меня тридцатник на носу, а ей всего восемнадцать.
— А у тебя, что? Только на от двадцати и старше работает? — брякнул Сашка. И тут же извинился. Не забывай, и у нас тридцатник на носу.
— Короче так, братцы, через 15 минут Новый год. И я хочу его встретить, обнимая свою жену. Реши проблему или отложи в сторону, или нахрен забей на нее, забудь. И останешься без семьи и детей, — подвел итог Иван.
Иван с Сашей вышли из комнаты. На втором этаже Иван заглянул в детскую, где спали сейчас его дети. А Саша заглянул в комнату Марка. Там разместили его детей и Даника.
Мика задумался. Ванька прав. Проблему он искусственно создал сам. И ее надо решать срочно. Маша навсегда останется в его сердце и душе в высших сферах. Он понял: она его недосягаемая звездочка. А здесь на земле… Он загадал желание: если, спускаясь по лестнице, он… Взглянув на часы, он сорвался с места и… под бой курантов лоб в лоб столкнулся с Мией.
— С Новым годом, Мия. И с днем рождения тебя, — Мика протянул ей свой подарок — роскошную подвеску ювелирного дома Piaget.
Мия ахнула, а он поцеловал ее прямо в губы по-настоящему и очень нежно. Она чуть не улетела от охвативших ее эмоций. Помог надеть подвеску и спуститься по лестнице.
— Гостиная там, — усмехнулся он и повернул ее направо. Я скоро приду.
* * *
Мика взял подарок для Веры — чудесный браслет с выгравированной надписью внутри: «Моей любимой, самой нежной и красивой маме с благодарностью от сына. Спасибо, что ты есть у меня». Ради нее он стискивал зубы, когда ему делали уколы и не орал от боли, чтобы не расстраивать мамочку. Ради нее и отца он заставил себя встать на ноги и научился ходить. Потому что он увидел в ней ту, которую нарисовал в своих детских мечтах. Именно такую: любящую, нежную, заботливую маму, а не ту женщину, которая, не задумываясь, бросила их с Васькой и исчезла из их жизни.
Римаса Мика безумно любил. Для него он воплощение идеала мужчины, отца, семьянина, человека, бизнесмена. Отцу и маме он сегодня дарит свою новую книгу «Его Женщина и Ее Мужчина».
И Маше с Ваней он тоже подарит эту книгу именно сегодня, потому что они оба похожи на Веру и Римаса в любви друг к другу, детям, в своих принципах, жизненных приоритетах…
Вера обняла сына. Она всем сердцем переживала за него. Ее красивый, талантливый мальчик удивил ее очередным подарком: чудесным браслетом и новой книгой с посвящением родителям.
Римас тоже гордился сыном. Новая книга Мики была отпечатана в Лондоне полумиллионным тиражом. Вызвала шквал восторженных отзывов. Об этом Римас и Вера узнали из ежедневной газеты The Guardian. Но сын молчал. И они поняли, что он готовит сюрприз.
Сюрпризы продолжаются
Но это были не все сюрпризы. Когда Мика вручил книгу Ивану и Маше, они как-то хитро переглянулись и в ответ вручили ему огромную коробку. Внутри оказался огромный трехъярусный торт, увенчанный квадратной академической шапочкой с золотистой кисточкой.
Несколько секунд царила тишина, а затем Мика все понял и сложился пополам от хохота.
— Как, откуда вы узнали?
— Скорее всего, Мика, ты выронил диплом из кармана пиджака, а твой крестник с братом нашли и принесли нам твой диплом кандидата искусствоведческих наук. Мы с Ваней вложили его во внутренний карман пиджака. Оттуда практически невозможно выпасть.
— Мы поздравляем все семейство Штейнов еще с одним кандидатом наук! — воскликнул Иван.
Раздались радостные крики и аплодисменты. Мику обняла Вера, за ней Маша, Римас, Вася.
— Ванька, раз за кандидатов такие торты дают и обнимашки, давай и мы признаемся, что защитились, офигеть как время летит, два года назад, — расхохотался Сашка. — Кстати, твой диплом у меня в сейфе лежит. Так что, дорогие наши родители, жены, братья и сестры, у вас еще два кандидата математических наук: Иван Горский и Александр Штейн.
— Вот ведь негодники какие!
— Пап, мам, не обижайтесь, пожалуйста. Вспомните, какие события разворачивались вокруг нас. Мы забросили дипломы в сейф и даже не вспомнили о них ни разу.
— Кто был научным руководителем?
— Гордеев Всеволод Андреевич.
— Значит, защита чистая. Молодцы! — обнял парней Римас. А за ними потянулись с поздравлениями Маша, Мика, Лия, Вера, Мия, Гриша и целая вереница гостей.
Последним подошел Яков Гринберг. Обнял Сашку, пожал руку Ивану.
— Младшие Штейны учились в моей школе. К сожалению, Горского и Мики с Василием у меня не было. Но зато я был знаком с гениальным физиком Нилом Горским. А ты, Иван, его точная копия.
— Несмотря на то, что младшие Штейны проучились у меня всего три года, но след они оставили
