Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
из низины, куда меня закинули пришельцы. Мы двинули туда, и в траве я рассмотрел черный пластиковый магазин от автомата. Трофейного «калаша», взятого из арсенала банды. М-да, косяк, как же я его не увидел? Видимо выпал, когда перекатом катился после перехода. Пустой магазин, воняющий сгоревшим порохом, даже генерал присел и понюхал, не трогая находку, но под «пятёрку», которой сейчас просто не существовало. Капитан сделал несколько снимков с разных ракурсов. При находке оставили бойца на охране, дальше причёсывание продолжалось, майор остался, командовал там. А мы двинули обратно к дороге. Там встретили и Неделина с бойцами. Был и наш замполит. Зама командира заставы, лейтенанта Виригина, не было, за старшего видимо на заставе остался. Пообщались, Неделин уточнил, как я себя чувствую, и там разошлись. Наши приняли участие в прочёсывании. А меня в «Мерседес», и генерал лично отвёз в Мурманск, тут до него километров семьдесят по прямой, и сразу в военный госпиталь. Я по пути убрал медальон личной защиты, явно же будет внешний осмотр. Там сняли форму, её куда-то унесли, вся в брызгах крови, что кстати офицеров изрядно напрягло, ну и осмотр моего тела. Сразу все три пластыря обнаружили, и следы уколов. Так что взяли кровь на анализ, мочу, и отправив в койку. Палат одиночная. Да я сразу уснул, на самом деле морит что-то. Кстати, помыться пока не разрешили, не закончили со мной. Наверное боятся, что улики смою. Ну не знаю.
Вот такие дела закрутились. Пять дней в госпитале продержали, потом уже в казарму при комендатуре в Мурманске, работали особисты нашего пограничного округа. Крепко работали, но я пел ту же песню, я не я и собака не моя. Что помнил, описал, остальное не ко мне. Вот так две недели и пролетали с момента моего возвращения, уже двадцатое июня наступило. Я же говорю, главное первый натиск выдержать, там легче дальше будет. Так и оказалось. С меня подписки о неразглашении взяли, но что важно, вещи вернули, награды, форму новенькую, и приказ, по новому назначению. Про отпуск велели даже не заикаться.
А вот это настораживает. Офицеры да, часто меняются, получая новые назначения, а вот обычных солдат срочников особо не перекидывают, куда прибыл, там и служи. Такое бывает только с теми, кто стал ненадёжным. Ну или меняют место службы из-за секретности или специально для смены территории места службы. Так вычисленных стукачей убирают, чтобы не прибили. Так даже и не скажешь, какой вариант со мной. Может всё вместе было, но приказ был за трое суток добраться до Львова, меня направили в Украинский пограничный округ. Там дальше уже сообщат куда. Трое суток на дорогу, что-то маловато. Впрочем, за две недели я Мурманск не покидал, так что уже через час после получения приказа и выдачи припасов в дорогу, сел в поезд, как раз отходил на Москву, через Вологду, едва успел, и вот устроившись на верхней полке, вещмешок под голову, вскоре уже спал. Вымотали меня последние часы с беготнёй. Поезд пассажирский, мест мало, а народу больше, видимо безбилетников хватало. Сейчас это контролировать стараются, ходят контролёры, билеты проверяют. У меня билет, выданный в кассе военного коменданта. Все вещи мне привезли, Давыдов лично передавал по описи, награды на гимнастёрке, форма новенькая, до меня не носили. Даже сапоги новые. Кстати, там у старых голенище прострелено было, я вот не заметил. И группы крови на форме, как удалось подслушать, трёх разных человек. Да уж, я был такой загадкой для контрразведки, так и эдак крутили, но я ничего не помнил. Следы уколов ещё эти. Жаль с парнями не попрощался, сколько служили вместе. Уверен Неделин там злой как чёрт. Меня он точно бы не отдал, нашёл способ оставить, но мы военные, приходиться выполнять прямые приказы, благо мне осталось служить меньше года, что радовало. Вот так и катил прочь. Прибуду, напишу письмо с новой полевой почтой, я уже два написал и отправил, но вряд ли до родных они дойдут. Да московские спецы уже работали, прибыли в тот день как меня обнаружили, видимо какой-то интерес проявился. В основном они и наши особисты со мной работали.
Сутки до Москвы добирались. И это ещё быстро. Паровоз новый, как от проводницы слышал, шустро бегает, дым часто в окно залетала, но ничего, пассажиры особо не роптали. Есть ли среди пассажиров топтуны, что могут за мной следить не в курсе, но по идее должны быть. А что-то больно быстро меня отпустили, такие следствия не на один месяц идут. Может, решили что всё что могли узнали, и я им не нужен, отправили подальше, но вот откровенно говорю, что-то сомневаюсь. Поэтому прибыв в Москву, я побежал не на Киевский вокзал, а Курский, где почти сразу получил билет. Я особо головой не крутил, народу хватало, поди топтунов рассмотри. Да, это направление не совсем то, что мне нужно, но хочу посетить место захоронения, братскую могилу, где отец похоронен после боя, с другими бойцами. Там почти две тысячи погибших бойцов захоронено, немало неопознанных. На наши письма из части ответили только в сорок шестом. Даже прибыл командир, замполит дивизиона, где служил отец. Привёз вещи, даже удивлён, что сохранили, награды. Даже общие фотографии были. Он это, без сомнений. Мы трижды бывали на месте гибели, где сельчанами, из рядом раскинувшегося села, шёл уход за братской могилой. Пионерская дружина ограду сделала, из дерева. Вот и хочу посетить его. Я уже устроился в вагоне, купе было. Кстати, четыре часа на вокзале отправления ждать пришлось, дважды комендантские документы проверяли, интересовались, почему не по той ветке еду, вполне топтуны могли навести, но ничего, отбыли. А отвечал, что билетов на Киев нет.
Я ещё Натальи не касался, хотя стоило бы. Училище она закончила с хорошими отметками, и попросилась куда-нибудь на Север. Оказалось, та запомнила мои слова, что там неплохо устроиться можно было, и по распределению её летом сорок восьмого направили аж в село Норильск, у промышленного комбината, что начал не так давно работать. Там полноценную больницу заканчивали строить, и нужен был персонал, а Наталья медсестра общего профиля. Письма пишет, всё нравиться. Вышла замуж за молодого инженера с комбината, в пятидесятом году, в пятьдесят первом родился сын, Сашей назвали. Вот такие новости по ней. Она нас навещала после окончания училища, больше не видели, все новости из писем. Да и сами ей слали. Ольге, сестре моей, сейчас уже пятнадцать, Марте тринадцать,
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
