и важным — починить разбитое-сломанное-порванное и снять оковы при похищении. А двери… двери лучше открывать ключом, даже если ты заперт там. Потому что Алохомора не всегда поможет. Это им доказала Амбридж на экзамене, попросив открыть простой амбарный замок, и ведь не поддавался он заклятиям! Ученики тужатся, пыхтят, из кожи вон лезут, машут палочками и орут — «Алохомора!», и хоть бы хны, висит себе тяжелый замок, ржавый и непоколебимый, и лишь ехидно отсвечивает латунной дужкой. Открылся он только при наличии ключа и под давлением фомки. Что за чудеса? Многие с опасением взирали на странный маггловский замочек, искренне недоумевая, что же в нем такого наворочено, что его всемогущая Алохомора не берет.
На Трансфигурации Гермиона внезапно прикопалась к МакГонагалл, спросила, пристально глядя в потолок:
— Профессор, а почему вы не сказали нам про перо, которым профессор Амбридж наказывает лентяев и бездельников? Я слышала, как старосты трех факультетов — Когтеврана, Слизерина и Пуффендуя — говорили своим подопечным, чтобы те вели себя благоразумно и не нарывались на отработки, а я и Невилл почему-то об этом ничего не знали.
Минерва покраснела, да что там, побурела аж… Гермиона перевела взгляд с потолка на неё, внимательно посмотрела в лицо преподше и вздохнула:
— Понятно. Вы забыли нам сообщить. Или не сочли это нужным.
После изматывающих экзаменов все студенты вареными каракатицами разбрелись по школьной территории и кулями развалились там-сям на зеленой травке под палящими лучами июньского солнца. Неужели всё позади?! И завтра — подумать только, завтра! — алый поезд увезет их домой. От дерева на берегу озера Гарри помахал Рэсси, он в этом году выпускается из школы, как в свое время Гидеон Грейнджер, Седрик Диггори и многие-многие другие. Гарри вздохнул, отвернулся, лег на живот в мягкую траву и разморенно задремал. Спустя какое-то время ему на спину спикировал Мерлин, прошел к правому плечу и нагнулся над щекой, потом взял лапой письмо из клюва и, освободив таким образом рот, громко завопил прямо в ухо. Однако Гарри даже не вздрогнул, а только сонно вздохнул и вяло спросил:
— Что там?
Гермиона, лежавшая поперек Невилла, приподняла голову, приоткрыла один глаз и дохлым голосом сообщила:
— Письмо…
— От кого?..
Гермиона открыла второй глаз, присмотрелась и умудрилась-таки прочесть вверх ногами скомканное в совиной лапе послание.
— От Пита… Пита Грю.
— Не знаю такого… — на автомате начал Гарри и вдруг проснулся. — Грю? В смысле, Питер Петтигрю?
Приподнялся с живота и тряхнул плечами, осторожно спихивая с себя Мерлина. Тот покорно спорхнул на траву и протянул письмо. Гарри уселся по-турецки, развернул конверт, глянул на друзей — те уже ждали — и вчитался в строчки:
Привет, Гарри.
Школу мы проверили, всё в полном порядке. Сам Хогвартс уверил нас, что врагов он больше не чувствует, ему теперь ничего не угрожает. Кстати, твой друг Залзан линяет, не забудь потом забрать выползок из Тайной комнаты, шкура василиска очень важный и ценный ингредиент при зельеварении, твоему отцу это может пригодится.
Что касается анимагических форм твоих друзей, то вот список ниже:
Драко Малфой — серебристая пенелопа, какая-то мелкая птичка, известная своей верностью и вечным ожиданием. Если ему интересно, пусть тренируется превращаться.
Невилл Долгопупс, как я и говорил, медведь, но теперь нужно уточнить, он кадьяк, так что пусть будет осторожен, это самые большие медведи в мире, и сила их немерена.
Рону советую не превращаться, он, к сожалению, кролик, вечно озабоченный, ленивый и трусливый кролик.
Полумна Лавгуд — соловей, или, верней, соловушка, сладкоголосая певчая птичка.
Гермионе Грейнджер не повезло, я уточнил, у неё нету склонности к анимагии, но её Патронус может стать выдрой.
Кстати, ещё одну крупную аниформу я вижу у одного слизеринца, постарайся предупредить парня, чтобы он был поосторожней. А то будет не очень приятно, если где-нибудь в помещении на полу окажется огромная и тяжелая касатка и с перепугу он не сможет превратиться обратно в человека. Зовут его вроде Забини. Больше анимагов на этом потоке я не вижу. И хорошо, наверно, и так уж перебор.
За сим откланиваюсь и отравляюсь в Аргентину в компании двух небезызвестных тебе братьев Блэк.
Не поминай лихом, твой друг Пит»
Гарри опустил письмо на колени и снова посмотрел на друзей. Невилл сидел как обухом шарахнутый и в полной прострации рассматривал свои широченные ладони, очевидно, представляя на их месте лохматые когтистые лапищи гигантского медведя. Гермиона восторженно пожирала уже точно своего парня влюбленными глазами — её Невилл будет таки-и-им ми-и-ишкой!..
Гарри кивнул своим мыслям, да, надо не забыть сказать Блейзу, что он касатка, а то и впрямь неприятности будут. И Драко тоже какая-то мелкая пичуга, ну ничего, летать он любит. А Полумна, значит, любит петь. Он не знал об этом, никогда не слышал, как она поет. А Рон-то, Рон, ха-ха, кролик, ну что ж, учитывая его плодовитую семейку… Да и Джинни вон, парней как перчатки меняет, то с Дином Томасом милуется, то с Майклом Корнером, и всё при этом на Гарри косится, как будто ждет, что он ревновать начнет. Ха… вот дурочка, да пусть хоть весь Хогвартс перецелует, всё равно милее она от этого не станет, на ней и так уже висит клеймо легкодоступной девочки. Что ещё? Ах да… Залзан, надо бы зайти к нему, попрощаться на лето.
Сказано — сделано. В гости к василиску Гарри позвал с собой отца. Прогулялись по лесу к драконьему загону, погладили довольных Серенгети и Марию и вошли в пещеру. На этот раз сквозь глотки-шкуродеры с трудом продирался и сам Гарри, его плечи едва протиснулись в узкий лаз. Дошли до логова Залзана и увидели его среди огромных колец сброшенной шкуры. Узнав о цели визита, Залзан кивнул рогатой головой и великодушно разрешил отрезать от шкуры во-о-от такой кусочек. А на возмущенный возглас-вопрос Северуса: «А что ж так мало?!» скабрезно прошипел, что шкурку он собирается преподнести своей невесте, дабы капризная дама смогла оценить его размеры! После такой новости Гарри и Северус надолго заткнулись, представляя ползающую по школе пару василисков… а с ними выводок маленьких василисочков. Огорошенные и подавленные, они развернулись было к двери, как были остановлены вопросительным шипением. Северус раздраженно повернулся:
— Что?
— Он говорит, шкуру заберите, — перевел Гарри.
— Вот как, а невесте его не надо оценивать достоинства жениха… — чем дальше говорил Северус, тем тише становился его голос. Потому что… потому что уж больно знакомо смотрел Гарри поверх его плеча… но Залзан вот он, перед ними…
