Книга Голубые океаны - Вероника Крестинская

Наступила долгожданная тишина. Я сразу же подбежал к несчастному старику и увидел, как из его правого уха течёт тоненькая струйка крови.

– Оглох?– встревоженно закричал я.

– Вроде левое цело.– прохрипел старик, выбиваясь из сил.

Как он мог так пострадать? Сначала от ангела, теперь от демона. Кристина заметила, в каком он состоянии, и встревожено стала наблюдать, как я его поднимаю и помогаю ориентироваться в пространстве.

– Друг мой!– громко сказала Кристина.– Как же так?

– Стар я стал для игр таких, милая.– снова прохрипел старик.– Вроде не оглох, так немножко ухо заложило, ничего!

– Ты прости меня.– виновата произнесла она.

– Это ты прости меня!-вскипел старик.– Раз в жизни что-то стоящее хотел сделать – и на тебе, окаянная!

– Ты всё сделал правильно.– нежно ответила Кристина, потом обратилась ко мне.– Как ты?

– Обо мне можешь не беспокоиться, я в надёжных руках.

Я попытался вложить в свой ответ как можно больше положительной энергии, мы все дружно улыбнулись, у всех был измученный вид. Со стороны могло показаться, что мы работали на каторге и нас загнали до смерти. Душа была перевозбуждена, что казалась парализованной. Кристина нежным взглядом обняла нас, потом посмотрела в мои глаза и приняла серьёзный вид.

– Ничего не бойся и закрой глаза.

Я сразу же закрыл глаза. Аида стояла и молча наблюдала за нашей душещипательной сценой, она часто медлила и больше любила наблюдать то, что ей не дано никогда ощутить на своей шкуре. После того как я закрыл глаза, Аида напала на Кристину и снова началась битва двух титанов. До этого момента они сражались где угодно, но только не рядом с нами, теперь же всё происходило при мне и старике, но не на наших глазах…

Яркие свечения ударяли мне в глаза, я чувствовал, как боролись не двое, а трое или четверо. По ощущениям тот, кто сейчас находился на поле боя помимо Аиды, имел отрицательную энергетику. Кристина сражалась совершенно одна, её мощные и огромные крылья разбрасывали всех в разные стороны. Её оружие по величине было самым огромным, даже Аида не могла похвастаться таким размахом крыльев. По глазам черкали разные цвета, яркий свет, потом какой-то красный, это было больше похоже на салют, который я смотрю через закрытые глаза.

К ногам периодически подступал то холодный, то горячий воздух, потом всё тело охватывал страх, но в итоге ничего со мной не происходило. Хотелось открыть глаза хотя бы на несколько секунд, но, вспоминая изуродованное лица старика, я не решался поддаться такому соблазну. Всё ещё по венам текла ледяная кровь, страх добрался до сердца, как я ни старался его притупить или успокоить, у меня это не получалось. Понимание того, что вот он, конец, и он уже настал, больше всего меня пугало. После всего этого наступит конец, и с чем я останусь?

Я слышал крики, их было много, невозможно ничего разобрать, но среди них не звучал голос ангела. Вот звучит в ушах голос Аида, ещё какие-то голоса. Один из них напоминает мне трубу, в которую что-то кричат, и слова врезаются в потоки тяжёлого воздуха, другой голос был писклявым, его я очень отчётливо слышал, можно даже сказать, он выделялся из всех. Потом я услышал, как кто-то тяжело упал рядом со мной, ноги почувствовали чьё-то прикосновение, испугавшись, я отполз подальше, то, что лежало рядом, больше не встало. Потом также через пару минут что-то упало, тяжёлым камнем на землю, хрустя своими крыльями. Ухо прорезал крик Кристины, она что-то крикнула, но невнятно, я хотел открыть глаза, посмотреть, что с ней? И снова не сделал этого, ослепнуть я просто не мог, этого нельзя было допустить. Я стиснул руки на лице и что есть силы сжал его, мне не хватало воздуха, я выжимал из рук последние глотки спёртого воздуха, когда уже не мог дышать, смягчил тиски.

Кристина больше не издавала ни одного звука, лишь только изредка я чувствовал, как её крыло пролетает рядом со мной, чувствовал это потому, что чистота этих крыльев была неземная, мне хотелось всё больше и больше вдыхать этот запах, он как будто расправлял мои невидимые крылья, и с их появлением я чувствовал себя спокойнее. Старика я ощущал, но он не был рядом со мной, мы не могли вслепую найти друг друга, поэтому иногда что-то кричали друг другу. Красное свечение пронеслось мимо меня, жаркое и большое, оно пролетело мимо, не задев меня. Если честно, то я смерти не боялся, если бы мне пришлось умереть в объятьях себя из детства, то пускай, или же, обернувшись на голос матери, я бы был съеден, или даже сейчас, получив в голову красным шаром, я бы не боялся. Люди очень боятся смерти, боятся своих грехов, но всё равно творят их, ведь грех – это наркотик, который хочется повторять и повторять. Я же пока за свою жизнь не грешил так, чтобы стать зависимым, наверно поэтому пока я не боюсь смерти и надеюсь никогда не испытаю этой боязни.

Мой страх и переживания исключительно только по Кристине. Её смерть я не могу принять, несмотря на то что для осмысления этого факта у меня было достаточно времени, всё равно сердце не хочет осознать, что смерть всё равно настанет, что бы я ни предпринял! Сделал бы я ультиматум, стал бы искать другие пути – всё равно в итоге я бы её потерял. Вот что такое неизбежность, и как страшно знать об этой неизбежности и ничего с ней не поделаешь. Она, как смертельная заноза, с каждым твоим движением всё больше и больше вонзается в тело и приносит невыносимые боли.

Сейчас, сидя с закрытыми глазами и предвкушая конец, я понимаю, что неизбежность уже рядом, ей до меня осталось пройти каких-то там два шага. И она страшней и опасней, чем сама смерть. Зная, что что-то неизбежно, и это очень плохое, ты тупеешь и живёшь в муках, так не лучше бы сразу умереть, чем жить и быть просто ходячим трупом? Ощущать на себе неизбежность вечного одиночества? Так лучше смерть, она принесёт с собой только мгновенное непонятное чувство, а после наступит то состояние, при котором твоё тело больше ничего и никогда не будет ощущать, а душа отправится в бесконечное путешествие. Кристина спасала меня от гибели, дралась за меня, как тигрица, а я, вместо того чтобы помогать ей хотя бы мысленно, думаю о смерти…

Понимаю, что такие мысли кого угодно расстроят, и тем более, когда человек думает о смерти, значит это настал край, где скорее всего ты спрыгнешь в пропасть или же найдёшь спасение, что случается не так часто. Правильно люди говорят, ты рождаешься один и умираешь один, ты одиночка от самого начала и до самого конца. Жизнь всегда граничит со смертью, они неразлучны, вот почему это ещё называют балансом, всё должно жить в гармонии друг с другом, и когда что-то выходит из под контроля, огромная матрица начинает жить неправильно, с неполадками и сбоями, что сейчас и происходит по всему миру.

Многие люди вообще в мои годы не думают о смерти, живут себе и ни о чём не заморачиваются. Случайный секс их заводит, клубы и наркотики поднимают самооценку, алкоголь придаёт уверенности в себе. Только эта жизнь сравнима с неизбежностью, и это хуже смерти… С неизбежностью стать моральным уродом или инвалидом, стать родителем больного ребёнка и нести этот крест до конца дней своих. Неизбежность рано или поздно подведёт тебя к смерти, подведёт черту твоей жизни, и что ты оставишь после себя? Лёгкий след на этой планете? Кто вспомнит о тебе что-нибудь хорошее?