лесной стежке шагал одинокий путник. Впереди его ждал глубокий овраг с обрывистыми берегами, где и терялась тропинка. Дима собирался пройти по оврагу так далеко, как только возможно – лишь бы не выдавать местонахождения лесного поселения. Его маскировка, итак, была не самой надежной, не стоило рисковать, оставляя следов. Тем более теперь, когда на далеком хуторе оправлялись от ран его друзья.
***
Золотистое свечение, больше похожее на солнечный свет, и без того слабое в последние часы или дни, а может быть годы, мигнуло в последний раз. Свет, умирающей звездой, прогнал сгустившийся вокруг мрак, а затем окончательно исчез.
Но это был не конец. Во всяком случае не для нее.
В первые минуты после пробуждения она не понимала, что ее долгий сон наконец-то завершился. Кромешная темнота вокруг была слишком похожа на ту, что окружала ее в мире грез. Разве что мягкого золотого света больше не было. Света, что не давал окунуться в дурманящие сны, а затем и вовсе исчезнуть в пугающей темноте.
Но вот сияющий щит исчез, но мрак вокруг не спешил стирать ее из памяти этого мира. А значит…
Боль пришла мгновенно, стоило лишь чуть-чуть шевельнуть кистью. Тело слишком долго лежал без движения в не самой удобной позе и теперь, когда сознание возвратилось, все эти ощущения разом свалились на нее. С пересохших, растрескавшихся губ сам собой сорвался едва слышный стон, прозвучавший в стоявшей вокруг абсолютной тишине словно громкий крик.
На то, чтобы прийти в себя ушло несколько мгновений, которые вполне могли оказаться парой долгих дней. Тяжело определять время, когда ты ничего не видишь вокруг, а сознание, по какой-то причине не угасшее, и вовсе отвыкло от подобного. Но, к счастью, боль отступила, тело вспомнило, что значит двигаться, и она, медленно и неуверенно, смогла приподняться.
Воспоминания возвращались очень неохотно, ничего конкретного до сих пор не удавалось вспомнить. Но с какой-то необъяснимой уверенностью она могла сказать, что должна была быть в этом месте не одна. Где-то должны быть ее друзья, знакомые и родные, вот только где?
Ответ пришел сам собой. Все это время она что-то сжимала в левой ладони, правда осознала это лишь сейчас. Как жаль, что вокруг было слишком темно, чтобы разглядеть, что же это было…
Стоило только подумать об этом, как в груди полыхнул знакомый золотистый свет. Правда очень слабо, не так, как раньше, силы этого свечения едва хватало, чтобы чуть рассеять мрак на расстоянии пары шагов вокруг. Но и этого оказалось достаточно. Взглянув на то, что все это время сжимала в левой руке, она отпрянула в испуге. Но жуткая вещь последовала за ней, навалившись на упавшую на спину девушку, заставив ее едва слышно пискнуть от страха.
Пролежав с закрытыми глазами несколько мгновений, она наконец-то рискнула открыть глаза. Столкнувшись взглядом с пустыми глазницами лежавшего на ее груди скелета, девушка вздрогнула, но все же собралась с силами и осторожно столкнула с себя человеческие останки. Осторожно, потому что осознание начало разгонять мрак ее мыслей. Вместе с тем пришло понимание, что с мертвыми стоит обращаться чуть более почтительно. Хотя есть ли сейчас время до почестей?
Как она и думала на правой руке скелета, которую она все это время сжимала, оказался знакомый медный браслет, слегка подернувшийся зеленью. Остатки истлевших, когда-то белых одежд старшей настоятельницы, были еще одним подтверждением.
— Матушка Сенкта, — хрипло прошептала девушка, аккуратно высвобождая левую руку.
Прикоснувшись к браслету и осторожно, самыми кончиками пальцев, погладив череп она отвернулась, чувствуя, как глазам подступили слезы. А старые воспоминания все продолжали коварно всплывать в памяти, лишь еще больше вгоняя в тоску.
Поднявшись на ноги, девушка огляделась, но не смогла ничего разглядеть – света было слишком мало. Напрягшись, она смогла сконцентрироваться на сиянии в своей груди. Пара мгновений и яркая вспышка осветила все вокруг на пару секунд. То, что она успела увидеть, послужило подтверждением тех мрачных картин, что успели всплыть в голове.
Запыленные каменные стены, разрушенные фрески и Ее статуи, старинные саркофаги и гробы, истлевшие иконы и полотна, потемневшее от старости оружие и доспехи, а еще скелеты. Множество скелетов и разрозненных костей лежало на полу огромного каменного зала, когда-то залитого приглушенным светом лампад и свечей.
Яркая вспышка погасла, и ужасная картина вновь скрылась во мраке. Тяжело вздохнув, она медленно двинулась в сторону выхода. Вместе с мрачными воспоминаниями вернулись и понимание планировки подземного склепа. Как символично – этот дом мертвых, по сути, выполнил свое предназначение, послужив последним убежищем для нескольких сотен людей, тоже нашедших здесь свою смерть. Только вот почему она не присоединилась к этим несчастным?
Свет в груди медленно ослабевал. После той вспышки его едва хватало, чтобы разгонять мрак под ногами, сейчас же это свечение выхватывало из темноты лишь то, что находилось на расстоянии вытянутой руки. Но это было уже не важно, ведь где-то впереди уже можно было различать темно-серый провал выхода, а также ощутить легкое движение воздуха.
Окованные железом ворота оказались сломаны. Одна из створок, раза в три выше девушки, была просто расколота чьим-то ударом. Именно в этот пролом и просачивался тусклый ночной свет. «Так не должно быть, почему ворота сломаны?» – только и подумала девушка. Но снаружи все равно было светлее чем в глубине старинного склепа, так что она, не думая, шагнула наружу.
Легкий порыв ветра чуть не сбил ее с ног, а также заставил поежиться от холода. Опустившись на землю, чтобы чуть-чуть отдохнуть и привыкнуть к миру вокруг, она огляделась. Шелест молодой листвы приятно шептал в ушах, звездное небо, слегка затянутое облаками, а также красноватая луна давали достаточно света, так что спешить куда-то не было смысла. Все было, как и раньше. Будто и не было тех ужасов, с которыми она столкнулась в склепе
