Книга Межесвет - Юлия Федорченко

открыла ближайшую дверь и затащила туда труп. Взяла свой кинжал, подняла с пола книгу и обломок зеркала и по памяти двинулась по коридору. Когда Ланн вернулся, она сидела на кровати, как будто и не отлучалась. Госпожа ди Рейз листала гримуар, стараясь унять дрожь в руках.

Ланн водрузил поднос с фруктами, хлебом и сыром на столик рядом с кроватью, налил вина в кубок и протянул Летиции. Она обхватила пальцами тонкую ножку, старательно отводя глаза, чуть пригубила из кубка. Вино ее согрело и немного успокоило.

— И где сейчас эта Лиандри? — спросила она, только чтобы проверить, насколько хорошо владеет голосом. Воспоминание о стынущем трупе, спрятанном неподалеку, обожгло ее, как огнем. Наверное, что-то отразилось на ее лице, какая-то тень эмоции, ибо Ланн одарил ее быстрым, внимательным взглядом. — Что с ней случилось?

— Ты выходила?

Летиция тяжело сглотнула и обвела глазами комнату. Что ее выдало? Во мраке ничего не разглядеть. Ах да, отсутствие запасного ключа. Она забыла положить его на место.

— Тиша? — с нажимом произнес ульцескор.

— Да, — ее голос звучал низко и хрипло. — Но там темно, и я сразу вернулась.

— Перед уходом я оставил свет.

Свет! Кем надо быть, чтобы этого не заметить? Летиция волновалась о запасном ключе, упустив из виду самое главное: ночник, озарявший спальню, бесследно исчез. Когда появился Ланн со своим горящим взглядом, она сидела в кромешной тьме и непринужденно, как ей самой казалось, листала книгу. Боги и демоны, она выдала себя с потрохами.

— Так что произошло? — допытывался Ланн.

Госпожа ди Рейз вскинула на него глаза, полные невыразимой муки. Не могла соврать — и не могла сказать правду. Дочь Келлера была мертва задолго до их встречи, кто-то другой завладел ее телом, притом она сама напоролась на нож. Все это Летиция понимала. Тем не менее, это существо хранило воспоминания прежней хозяйки, оно могло двигаться, мыслить и разговаривать, ненавидеть и любить, прямо как человек. Было проще затолкать это событие в дальний уголок сознания, хотя бы на время, чем обсуждать его сейчас. Она приняла единственно верное в данной ситуации решение.

— Ланн, я… не могу остаться с тобой.

Ульцескор поставил кубок на стол. Его взгляд ожесточился. В этот момент он остро ощутил потребность обладать ею, направлять ее твердой рукой и дергать за поводок, если она воспротивится. Как-никак она не знала, чего хочет и как этого достичь.

— Почему? — холодно осведомился он.

— Я должна спасти Касса, — сказала Летиция, не дрогнув.

Ланн неумолимо надвигался на нее, будто тень. Ярость просачивалась сквозь застывшую маску на его лице. Его рука по-хозяйски обхватила ее запястье, не желая отпускать, и стиснула так, что онемела кисть.

— Кто такой, к дьяволу, Касс?

— Это человек, который мне не безразличен, — ответила она, стараясь не обращать внимания на боль. Нет ничего удивительного, что упоминание о другом мужчине вызвало у него столь бурную реакцию. В конце концов, он имел на это право. — Но я вернусь к тебе. Могу поклясться. Именем своим, именем своего отца. Своей жизнью.

— Этого недостаточно.

Она вздохнула. Разжала ему пальцы — он позволил ей это сделать.

— Нет ничего такого, что будет достаточно для тебя.

Это подействовало. Ланн отступил на шаг, стал к ней вполоборота.

— И ты просто уйдешь? — тихо спросил он.

— Нет, — улыбнулась госпожа ди Рейз. Достала из-под кровати зеркальный осколок, помахала им перед своим лицом. — Здесь нужно немного волшебства.

Ланн прислонился к стене плечом, скрестив на груди руки. Он до сих пор сердился на нее, не мог иначе, но все-таки его разобрал интерес. Неужели Летицию научили колдовским фокусам? Ульцескор всерьез ожидал, что она порежет себе палец и станет рисовать кровью узоры на полу, пытаясь вызвать злых духов. По его мнению, ведьмы ковена, не имея свободного доступа к знаниям, пользовались воистину варварскими методами: например, восковыми куклами или маковым соком. И, конечно, магией зеркал. Усади темной ночью перед зеркалом человека со свечой — и любуйся, как он теряет себя среди отражений.

— Эри! — громко позвала Летиция, вперив взгляд в зеркальную глубину. — Эри, ты меня слышишь?

Им не пришлось долго ждать. Фея-художница выпорхнула из зеркала так стремительно, что Летиция не успела отпрянуть. Эри врезалась девушке в лоб, осыпав ее пыльцой, от неожиданности сложила крылья и упала в заботливо подставленную ладонь. Ланн ахнул и схватился за сердце: к такому он был не готов.

Фея снова поднялась в воздух и отряхнулась, сердито сверкая глазами. Она не привыкла, чтобы ее так беззастенчиво трогали руками. Острые крылышки испускали слабое сияние, позволяя разглядеть художницу без помех, и госпожа ди Рейз с удивлением заметила, что на гостье нет ни следа краски. Стало быть, Эри давно не рисовала. Летиция решила не строить предположения, отчего это могло произойти, да и сейчас это волновало ее меньше всего. Она тотчас перешла к делу:

— Ты можешь отправить меня к Кассу? Он в опасности.

Фея повела крохотным плечиком.

— Я знаю.

— Оно настоящее? — обрел дар речи Ланн.

— Еще какое, — немедленно отозвалась Эри, повернувшись к нему и уперев руки в бока. — И сейчас как даст тебе между глаз! — В руке феи появилась кисточка в ее рост. Надо отдать ей должное, свои кисти она держала в поразительной чистоте. Недолго думая, Эри швырнула пензель в Ланна, а он и не подумал увернуться. Кисточка больно стукнула его по носу. — Чудеса в решете! — Фея затряслась от смеха.

Ульцескор поднял с пола кисть и тупо уставился на нее.

— Эри, — напомнила Летиция, — я должна найти Касса.

Художница мигом помрачнела. Ее лобик прочертила хмурая складка.

— Тот считает, что ты — причина всех бед, — сказала она. — Он предупредил меня, чтобы я не выходила к тебе.

— Но ты вышла.

Эри помолчала. Затем подлетела к Ланну и с минуту боролась с ним за обладание пензелем. В итоге ульцескор разжал руку, и маленький живой фонарик по инерции отнесло в другой конец комнаты. Не желая признавать себя побежденной, Эри гордо выпрямилась и пригладила взвихрившиеся локоны.

— Верно. Потому что я считаю иначе. — Она грациозно опустилась на поднос и обошла ароматную грушу, оглядев ее со всех сторон. Потом попросила: — Можно мне кусочек?

Ланн всем видом показывал, что не жаждет делиться своей едой, но Летиция воспользовалась спектральным ножом, чтобы отрезать ломтик, разделила его надвое и положила перед художницей. Эри сморщила нос. Она надеялась, что грушу ей предложат на маленькой фарфоровой тарелочке под стать ее размерам.

— Бросают на пол, как собаке, — недовольно заявила фея и все-таки взяла ломтик. — Ну, — начала