тебе, что они никсианцы. И мы не воюем с Артемом.
— Ну, да, но…
— Об этом не стоит спорить, — простонал Финн, голова у него уже достаточно раскалывалась от их пререканий.
Кроме того, он ненавидел слушать споры, когда не был уверен, на чьей он стороне. Джерихо была права в том, что Смерть была сильной стороной Никса, а тело утверждало, что является агентом Никса, и само оно было телом никсианского шпиона, которого они недавно поймали… но что-то в этом всё же было не так. Так ясно заявить о себе врагу было в лучшем случае дерзко, в худшем — откровенно безрассудно, и хотя Никс проигрывал эту войну, это было не потому, что они были безрассудны.
Кроме того, именно Финн распространял слухи о том, что её альянс переходит от Никса к Атласу. Так что, если это был никсианец, если они нацелились на Сорен, потому что она «предала» их, это была его собственная чёртова вина, что у него не хватало куска руки. Это была его вина, что они пытались убить её. И он действительно не хотел взваливать вину за это на себя.
Джерихо наконец-то отпустила руки, и он вздохнул с облегчением, когда боль ушла из его руки.
— Ты почти здоров, но след останется, что бы я ни делала. Я могу поработать над этим позже, но я… я должна быть с Воном.
Финн отмахнулся от неё.
— Абсолютно. Иди. И скажи ему, что я прощу его за то, что он не рыдает у моей постели, если только он тоже выкарабкается, хорошо?
Джерихо даже не улыбнулась, она просто рассеянно поцеловала его в лоб, а затем ушла так быстро, что он едва успел попрощаться. Тогда остались только он и Солейл.
— Я всё ещё жду благодарности, — сказал он.
Солейл фыркнула, а затем начала смеяться, издавая ужасный, уродливый звук, как будто кто-то терзал две тёрки внутри её груди. Она закрыла лицо руками, застонав сквозь смех.
— Боги, я не знаю, почему я беспокоилась о тебе.
Невольно он ухмыльнулся.
— Ты, правда, волновалась?
Она поджала губы и опустила руки, скрестив их на груди.
— Заткнись.
— О-о-о.
— Я просто боялась, что не буду той, кто это сделает, вот и всё.
— О-о-о-о…
Она ударила его по плечу, что, он был почти уверен, переводилось как «Я рада, что ты жив» на языке Солейл.
— Я задушу тебя подушкой.
Что-то тёплое и светящееся образовалось в его груди.
— Конечно, убийца.
Её плечи поднялись и опустились со вздохом.
— Итак, — сказала она. — Некромантия.
— Похоже на то.
— Полагаю, ты уже знал.
— У меня… возможно, были какие-то догадки.
— А кто-нибудь ещё?
Он моргнул.
— Эли тебе не сказал?
Солей нахмурилась, её брови приподнялись.
— Сказал мне что?
— Ну, Кэл знает почти столько же, сколько и я, — сказал Финн. — Он заставил Эли и Симуса работать над проблемой ещё несколько недель назад.
Глаза Солейл слегка расширились, её губы сжались.
Ой-ёй. Она в бешенстве.
Он ничего не должен Эли, и у него не было причин спасать его задницу, даже временно. Но если Сорен уйдёт отсюда, чтобы наорать на него, она может не вернуться, и…
Прошло много времени с тех пор, как у него был друг. Настоящий, не такой, как Луиза, которой он никогда не мог доверять, не такой, как Каллиас, который видел только то, что он позволял ему видеть, но тот, кто видел сквозь каждую маску и обман и всё ещё заботился о том, чтобы поговорить с ним. Который видел каждый опасный угол, которым он играл, каждое оружие, которым он владел, и всё ещё не боялся его.
Солейл знала, что он был обманщиком, теневым королём, лжецом, который построил свой трон из досок таверн и карточных башен, а кровь тихо лилась в темноте. И всё же она смеялась над его шутками, и вязала ему свитер, и верила, что он не даст ей утонуть, даже если она не доверяла ему свою спину. И, возможно, это делало его настоящим дураком, но он не был готов отпустить это.
— Я устал от этой комнаты, — добавил он, отбрасывая одеяло и раскачивая ногами, осторожно проверяя их прочность, упираясь пальцами ног в пол. Они казались достаточно устойчивыми. — И мне действительно не помешало бы выпить.
Солейл подозрительно прищурилась, глядя на него.
— Ты не пьешь.
— Есть больше, чем один вид напитка. Хочешь приключений?
Солейл колебалась, и, боги, это было смешно, то, как его сердце колотилось между ударами, с надеждой ожидая её ответа. Наконец она сказала:
— Конечно. Но если мне придётся тащить сюда твою стонущую, лихорадочную тушу, мы будем считать это пусть пожизненным долгом. Договорились?
Его сердце, наконец, пропустило следующий удар, и он оттолкнулся, быстро согнув спину.
— Договорились, — сказал он. — Надеюсь, твоя любовь к сладкому в такой же готовности, как и твой язык.
ГЛАВА 45
СОРЕН
Было много вещей, насчет которых Сорен была абсолютно уверена, что никогда — никогда в жизни не увидит. Горы Таллиса. Ониксовую пустыню Артема. Мёртвые тела ходящие и разговаривающие.
Каким-то образом Финник Атлас, сидящий на крыше и потягивающий горячий шоколад из винного бокала, оказался в самом низу списка.
— Я даже не знала, что у вас здесь есть горячий шоколад, — сказала она, потягивая свой напиток — более разумно из керамической кружки, но Финн настаивал, что ему нужно поддерживать имидж, что бы это ни значило.
Они сидели, скрестив ноги, на крыше над пекарней, оба в свитерах, слушая, как приходят и уходят ночные посетители, их ноги болтались рядом с заколдованными кристаллами и фонарями в нескольких метрах над гуляками, воспользовавшимися продлёнными часами для того, что посмотреть на остатки Фестиваля Солёной воды.
Адриата и Рамзес, должно быть, проделали впечатляющую работу, превратив нападение мертвецов в разовый инцидент, если люди всё ещё так смело праздновали.
— Что за ужасное место без горячего шоколада?
Финн сверкнул ей ухмылкой, рассеянно потянув за рукав. Она плохо заштопала его и сделала всё возможное, чтобы вывести кровь, пока он всё ещё выздоравливал в лазарете, просто чтобы занять свои руки. Чтобы отвлечь себя от ужасов того дня… и отсутствия Элиаса.
Он сказал ей, что Симус заставил его бегать, пытаясь отследить любые доказательства того, кто мог стать причиной нападения, но никто не появился — он даже поговорил с никсианскими шпионами, с которыми ему удалось связаться в городе, и всё равно вернулся с пустыми руками. Но он не сказал ей, что знал об этой угрозе несколько дней, если не недель назад.
Сорен
