Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
«А помнишь, братец, Координатор тогда в Питере тебе советовал, мол: „Тщательно изучай турок, всё, что касаемо — войн с ними?“ — неожиданно проснулся внутренний голос. — Получается, что он и тогда знал, что ты пробудешь в Прошлом гораздо более чем пять лет! Как же иначе? Он знал, что ты здесь зависнешь, знал — сука старая…»
Турецкие матросы — босоногие, голые по пояс, в широченных разноцветных шароварах, принесли четыре стула — обитые золотой парчой, с высокими резными спинками, разложили маленький складной столик. Толстый повар ловко расставил на углах стола четыре фарфоровые чашечки, наполнил их из пузатого медного кофейника ароматнейшим кофе, посередине поставил две большие стеклянные вазочки с разнообразными восточными сладостями, предупредительно отошёл в сторону, замер в низком поклоне.
— Прошу, господа, присаживайтесь! — вежливо, уже на английском языке, пригласил к столу Гассан-паша.
Егор насторожённо обернулся, высматривая царя. Пётр — в компании с двумя матросами-голландцами — о чём-то оживлённо, размахивая руками во все стороны, болтал с двумя пузатыми янычарами, из-за широких поясов которых высовывались деревянные пистолетные рукоятки.
«Эх, розгами, хорошо просолёнными, да по заднице худой, царской!» — от души высказался внутренний голос.
Выпили по две чашечки великолепного напитка, болтая о погоде — вчерашней и завтрашней, и закусывая рахат-лукумом, сушёными финиками и сливами, миндальным и абрикосовым печеньем.
— Этот кофе заварен по-арабски, в раскалённом белоснежном песке! — пояснил турецкий адмирал и плавно перешёл к делу. — То, что вы, господа, являетесь тонкими ценителями кофе, я уже понял. Но, может быть, у вас имеются ко мне и другие дела?
— Конечно же, уважаемый Гассан-паша! — вежливо кивнул пышными страусиными перьями на своей шляпе маркиз Алёшка. — Мы просим вас принять сии скромные подарки: меха чернобурки и соболя, отрезы разных тканей, изящные золотые украшения — для прелестниц из вашего блистательного гарема, сабли стали дамасской…
— Полноте, не утруждайте себя, дорогой маркиз, этим перечислением! Я нисколько не сомневаюсь в вашей щедрости! Чем я, в ответ, могу помочь вам? — Паша многозначительно посмотрел на Егора.
Прежде чем высказать суть своей просьбы, Егор выложил на край столика тяжёлый холщовый мешочек, осторожно подтолкнул его к Гассан-паше, тихо пояснил:
— Здесь пятьсот гульденов!
Турок понимающе склонил голову и невозмутимо убрал мешочек в широченный рукав своего халата, после чего надел на своё бородатое лицо маску покорного ожидания.
— Во-первых, я бы хотел — с вашей помощью, уважаемый адмирал, составить подробный список: каким пашам и министрам из султанского Дивана давать бакшиш и сколько, собственно, давать? Чтобы и не обидеть, да и не передать лишку…
— Это понятно: зачем лишнее отрывать от себя? — хитро прищурился Гассан-паша. — Но с какой целью давать тот бакшиш?
— Чтобы Великий визирь как можно быстрее принял полномочного Посла русского, дьяка Прокофия Возницына.
— Это можно! — покладисто согласился турок и что-то коротко приказал повару, почтительно замершему невдалеке — всё с тем же медным кофейником в руках.
Толстяк, поставив кофейник на палубу, тут же трусцой убежал куда-то.
Неожиданно со стороны носа корабля раздались громкие и возмущённые голоса, Егор обернулся: Пётр и два голландских матроса разговаривали с янычарами уже явно на повышенных тонах, вот русский царь, широко размахнувшись, отвесил своему турецкому оппоненту увесистую и звонкую оплеуху…
Егор мгновенно вскочил на ноги, но и только: Гассан-паша так громко рявкнул на турецком языке, что заложило уши, после чего оба янычара в течение секунды исчезли в распахнутом люке трюма.
Адмирал Крейс не пожелал отставать от своего турецкого коллеги и, в свою очередь, разразился отборной голландской руганью: все три его подчинённых, включая российского царя — то есть корабельного бомбардира Петра Михайлова, испуганно втянув головы в плечи, быстренько спустились по трапу в шлюпку.
— Ничего страшного! — словно ничего не случилось, миролюбиво улыбнулся турок.
— Да, бывает! — вальяжно усмехнувшись, согласился с ним голландец.
Тем временем вернулся повар, составил на поднос пустые кофейные чашки и вазочки, положил на стол лист бумаги (английской — отметил про себя Егор), гусиное перо, рядом водрузил квадратную серебряную чернильницу. Гассан-паша, часто обмакивая кончик пера в чернильницу, минут за десять составил подробный список, внимательно перечёл его, протянул бумагу Егору:
— Возьмите, дорогой сэр Александэр! А вы сами тоже поедете на встречу с Великим визирем? Вместе с этим Возницыным или же — отдельно? Впрочем, я, наверное, предвосхищаю события… Вы же сказали: «Во-первых…» Следовательно, должно быть и «во-вторых»?
— Вы очень мудры, эфенди! — уважительно кивнул Егор и, мимолётно улыбнувшись, выложил на стол ещё один тяжеловесный мешочек — брата-близнеца первого.
— С радостью готов вам помочь, сэр! — очень серьёзно и уважительно проговорил Гассан-паша, ловко отправляя во второй рукав своего халата очередную посылку с гульденами.
— Я хотел бы незамедлительно и конфиденциально встретиться с морским капитаном Медзоморт-пашой. — Произнося эти слова, Егор неотрывно и очень пристально смотрел в глаза адмирала. — Встретиться, что называется, один на один, без всяких свидетелей и переводчиков…
Не выдержав взгляда собеседника, турок прикрыл свои глаза и минуты три просидел молча, тихонько раскачиваясь из стороны в сторону. Наконец, он очень тихо произнёс — будто разговаривал сам с собой:
— Медзоморт-паша, знаменитый и легендарный корсар, больше десяти лет безжалостно грабивший — под славным алжирским флагом — торговые европейские корабли. Потом он остепенился, поселился в Константинополе, поступил на службу к нашему Небеснородному Султану, более того, очень скоро стал его личным другом. Единственным другом Небеснородного! — Гассан-паша открыл глаза и чуть напряжённо уставился на Егора: — Сэр Александэр! Откуда вы узнали об этом алжирском пройдохе? Про этого человека и в Турции мало что известно. Да и не любит его местная знать: независим очень и горд. Давно уже зарезали бы — чёрной константинопольской ночью, да опасаются, все же — личный друг Султана…
Егор извинительно развёл руки в стороны и слегка потупился, мол: «Не полагается разглашать свои информационные источники, простите уж!» Не мог же он сознаться, в самом деле, что о Медзоморт-паше, человеке, только к мнению которого и прислушивался всемогущий правитель Османской Империи, узнал в двадцать первом веке, всё в том же тайном Учебном центре? Причём — абсолютно целенаправленно, по чёткому указанию коварного Координатора…
Внутренний голос взорвался потоком отборной ругани: «Куда же ты смотрел, дурик долбанный? Что, трудно было тогда даты сравнить? Понять, что война с Турцией начнётся гораздо позднее, уже после истечения срока твоего пятилетнего контракта? Эх, недотёпа! Опять, получается, что втёмную использовали тебя — в очередной раз, дурика — на букву „ё“…»
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
