Теплый ветер смахнул слезы, ласково взъерошил волосы, жаль, тяжесть с души забрать ему не по силам. Пусто было. Больно. Лечь бы, зарыться в сено, не думать ни о чем, но Ярине хотелось запомнить лес, который столько подарил ей.
Жаль, Хохлатку они объезжали стороной, как и опасались русалки. Тильмар правил жеребцом, иногда резко сворачивая на одному ему видимые тропы. Запряженная в телегу кобылка беспрекословно шла рядом. Хорошо, лошади попались послушные, не противились, когда их вели сквозь буреломы.
– Почему мы петляем? – Ярина наконец устроилась на облучке, поставив корзинку с Ормом на колени. Поводья ей никто не дал, но так было даже лучше.
– На всякий случай, – Тильмар мимоходом улыбнулся ей. – Мало ли что.
– И как мы поедем? Через Зеленовку? Там же мост размыло.
– Не спрашивай, – попросил он тихо. – Лучше перестраховаться.
Сначала ее не пускают даже во двор одну, потом они уезжают поспешно, едва не бегут, теперь это.
– Тильмар, в чем дело? – напрямик спросила Ярина, хмурясь.
Горечь расставания еще сжимала грудь невидимыми оковами, все несказанные слова жгли горло, но с нее будто морок спал. И впрямь морок: ходила, как в воду опущенная, рыдала и не видела ничего, кроме своей обиды.
– Ты лучше поспи, – ласково ответил Тильмар.
– Нет, – Ярина резко отбросила косу за спину, – ответь!
Брови у него поползли вверх, и в душу немедленно закрались нехорошие подозрения. Почему он удивился? Неужели думал, что она послушно ляжет и уснет? Да с чего бы?
– Ты меня зачаровал! – ахнула Ярина, схватившись за горло. От кого угодно она ожидала подвоха, но не от Тильмара, который четыре зимы назад одной мимолетной улыбкой вышибал из нее дух.
– Что?! Нет! – он возмутился так искренне и громко, даже равнодушная ко всему кобылка недовольно фыркнула, мотнув головой.
– А что тогда?!
– Клянусь, я ничего не делал, – Тильмар исхитрялся одновременно и руками махать, и лошадьми править, чтобы с тропы не сбились. – Мы просто волновались, ты все эти дни…
Ярина вспомнила себя: тянущая пустота внутри, глухая обида. Она лишний раз даже шевелиться не хотела, не то, что вопросы задавать. Замкнулась в себе. Только и думала, что о своей никчемности. Выходит, это чары?
– Ничего похожего. Я бы не стал успокаивать тебя магией, – он тряхнул головой. Драгоценной подвески в волосах больше не было, значит, она так и осталась у Гора. – Дед твой страстоцвет во взвар подмешивал, но мы все его пили. Еще артефакты могли странный эффект вызвать, но я не почувствовал. Хотя, ты же… девушка.
Почему ей показалось, что он хотел сказать совсем не это? Ярина вдруг вспомнила и про глаза свои, и про перышки над ухом, которые она старательно прятала. А если она теперь не человек, вот и обереги на нее действуют иначе?
– Я все объясню, – торопливо закончил Тильмар, подстегивая гнедого. – Обещаю. Потерпи до Ольховника. Потом можешь злиться, я не обижусь, но сейчас нам лучше покинуть лес поскорее.
Ярина не ответила, обняла вновь захныкавшего Орма и принялась кормить. Чародеи заговорили мех с молоком, оно не прокиснет, но все равно с ребенком долго по лесным тропам не станешь блуждать.
Тильмар спешил. Ехали они через Топи, телега летела как по воздуху, обереги налились светом, разгоняя весеннюю хмарь, что царила вокруг.
– Здесь неподалеку Милава разбилась, его мать, – тихо сказала Ярина. Попрощаться бы с кикиморами, извиниться, что не смогла их защитить. Сколько погибло на той прогалине, кроме бункушника?
Она чувствовала – нечисть рядом, их переполняла скорбь и тоска. Короткая вспышка застарелой злобы пришла из бочага, но наружу не высунулась ни одна кочка.
– Знаю, – губы Тильмара сжались в тонкую линию. – Северянин ваш додумался, куда жену тащить. Гор на всех местных личные амулеты сделал. Он в этом не слишком разбирается, потому потратил кучу сил. Чтобы никто из дома выманить не смог или рассудок помутить. А тут она с младенцем, без защиты. Ни одного амулета, даже родового! Неудивительно, что ее на зов понесло. Чудо, что первым мальчика нашли кикиморы.
– Значит, все-таки ее силой вытащили.
– Насколько я знаю, молодые матери обычно осторожны и не таскают детей на болота. Точнее сказать не могу, тела-то нет уже.
– И у Ивара оберега не было, выходит.
– Был, конечно. Он же в Пожарища тогда уже приехал. Гор никогда не делает работу спустя рукава. Проблема в том, что этот ваш северянин – оборотень со скованной сутью, такие вещи стоит учитывать. Как и то, что он сам пойдёт к тому навьем укушенному к Пустоши, сам доверит ему свою жизнь, сам снимет амулет.
– Это можно узнать? – удивилась Ярина. К телу Тильмар не приближался, он и Ивара-то ни разу не видел.
– Староста притащил амулет. Сказал, в лесу нашли. Я его уничтожил, на всякий случай. Кто знает, сразу поймет – сам человек снял защиту или его заставили.
Удивительно, как недоверчивый и замкнутый Ивар так легко поверил Вальду на слово. Ладно ее волчьей ведьмой считал, пока не понял, что сил у нее нет даже с водяным справиться. Но ведь Гора он иначе как “кольгримом” не называл, а беловолосый был не сильно старше, без бороды по колено, необходимой каждому порядочному северному колдуну. Как Ивар вообще узнал, где его искать? Год никто не мог найти, а он в одну ночь управился.
– Хочешь пирожок?
Солнце уже катилось к макушкам деревьев, и Ярина потянулась к баклажке. Сама она голодной не была, а Тильмар обычно ел за троих, но в этот раз отмахнулся:
– Сперва покинем лес, там поедим. Потерпишь?
Снова тайны! Она со вздохом положила голову на руки, глядя на вихлявшую тропу. Направлялись они в Малые Пригорки, но наверно вслух этого произносить не стоило, хотя эта скрытность тревожила все сильнее.
Они ехали напрямик, через трясину, только обереги не давали телеге провалиться в какой-нибудь бочаг.
От тишины вокруг уши закладывало: ни плеска воды, ни кваканья, ни шороха. И ни души! Даже болотные огоньки попрятались.
Один раз за чахлым кустарником мелькнули черные крылья, отливающие багрянцем, но Ярина не могла сказать – вправду это были вороны, или ей показалось. Она извелась вся: мысли не давали покоя. Что-то не складывалось, и даже боль от того, как Гор поступил с ней, не могла заглушить страх.
Тильмар сделался неразговорчив. Тревожился, то и дело оглядываясь по сторонам, и вздохнул с нескрываемым облегчением, когда у края топей выросли древние развалины.
Солнце еще не зашло, а они уже добрались до Малых Пригорков. Деревня отличалась от всех прочих, как княжна от кикиморы. От старого замка остались одни поросшие мхом стены, но их заботливо латали, а поверху наставили острые колья.
Дома жались друг к другу. Они были сплошь из тех же старых бугристых камней, что и стены. Видно, их когда-то строили, потихоньку растаскивая оставшиеся с древности руины. Поэтому деревянные сараюшки и хлева смотрелись особенно чужеродно.
