было тусклым и слабым.
Сзади раздались шаги. Хэйлегур обернулся. С ведущей в лабораторию лестницы спустился Дакт. У Искры, помимо общей силы, имелись и десять различных специализаций. Никто точно не знал, как тот или иной человек получал определённую специализацию, но самая убедительная теория связывала её с характером. Парень, мечтающий о жизни храброго человека, день за днём совершающего доблестные поступки на благо простых жителей, часто становился рыцарем. Девушка, искренне желающая помогать и использовать мощь Искры для лечения, получала Искру целителя. Дакт, который с детства тянулся к знаниям и истине о магическом ремесле, просто не мог не стать элементалистом, волшебником, фокусирующимся на изучении и применении четырёх главных элементальных стихий. Судя по обожжённой остроконечной шляпе и выгоревшим бровям, эксперименты прошли не слишком удачно.
— Я попытался скрестить «Огненный шар» и «Электрическую искру», — воодушевлённо объяснил Дакт.
— И у тебя закономерно не получилось, — закончил Хэйлегур.
Дакт горел мечтой. Созданные Первыми людьми заклинания имели ряд ограничений и правил, которые считались непоколебимыми. Один из базовых постулатов в использовании сил Искры звучал так — «Нельзя объединять заклинания в одно». Как целитель, он не мог слить «Исцеляющий свет» и «Волшебную руну» в «Исцеляющую руну», которую можно разместить на земле с заменой эффекта с урона по врагам на лечение союзников. Дакт не оставлял тщетных попыток добиться хоть какого-то результата. Он не только пытался скрестить магии одной школы — он пробовал объединить магии разных стихий. Постоянные взрывы из лаборатории были единственными успехами.
— Нет, получилось! То есть…практически… — Дакт опустил взгляд и начал ковырять дырку в рабочей мантии. Из-за частых экспериментов и столь же частых неудач, все опыты в лаборатории он проводил в самых дешёвых красных одеяниях, которые приобретались в ближайшей деревне за пятьдесят серебряных монет.
Хэйлегур покачал головой. Шуму-то.
— Я думал, что для тебя, как для учёного, «Практически получилось» равно «Полнейшему провалу».
— В этот раз всё иначе! Я пропустил «Электрическую искру» через связку очищающих и преобразующих кристаллов, и соединил получившуюся на выходе энергию с «Огненным шаром»!
В больших серых глазах Дакта вновь заблестел энтузиазм. Хэйлегур же воодушевления не чувствовал.
— И?
— И теперь нам нужна новая связка кристаллов…
Если в Десятке и существовала чёрная дыра, в которую улетали заработанные золотые монеты, то это лаборатория и эксперименты Дакта. С другой стороны, его непоколебимая решимость и безграничное терпение вызывали уважение.
— Ладно. Что у тебя в левой руке? Хрустальный шар Дэсэма? Ты же знаешь, что по пустякам брать его нельзя. Вот же…и если ты его принёс, значит у нас проблемы.
Дакт кивнул и поставил на стол небольшой хрустальный шар. Внутри него теплился алый свет — свет Искры Дэсэма, основателя Десятки. При одном лишь взгляде на этот древний предмет чувствовалось благоговение, но причина, по которой Дакт принёс его, вряд ли радостна.
— Ну, и в чём дело? — спросил Хэйлегур с нехорошим предчувствием.
Дакт развернул шар. Хэйлегур присмотрелся к горящему в основании деревянной подставки числу. Ноль. Точка. Пятьдесят шесть.
— Лучше бы ты не показывал…
Хрустальный шар был реликтом, способным улавливать общий уровень силы Искры. Их мир живёт по многим законам, и закон Баланса был одним из них. Одна искра загорается. Вторая после смерти храброго воина тускнеет. Закон Баланса не нарушался тысячи лет, но с появлением Призванных, Искра которых намного сильнее, равновесие начало нарушаться.
— Я с трудом удержал шар в руке — настолько он стал горяч, — серьёзно сказал Дакт. — За тысячи лет наблюдений значение никогда не поднималось выше ноль точка двадцати пяти. С каждым днём Призванные прибавляют в силе. Если здесь загорится единица, то…
— То мы окажемся на грани уничтожения мира, — мрачно закончил Хэйлегур.
У каждой медали есть две стороны. Призванные защитили города и деревни от Осквернённых, но своим присутствием они ставят под угрозу существование этого мира. Свет их Искры скоро станет слишком ослепительным.
— Ладно, мы сейчас всё равно ничего сделать не можем. Поэтому наша обязанность…
Закончить Хэйлегур не успел. Дверь распахнулась, и в зал ввалился юноша — худые ноги споткнулись о порог. В отличие от алой десятиконечной звезды на его синей мантии, на зелёных одеяниях парня горела белая звезда, символ, что юный послушник только прибыл в Храм и лишь в начале пути, конец которого если не сделает его одним из Десятки, то как минимум превратит в надёжного боевого товарища.
— Нок, тебя не учили, что так вваливаться некрасиво? — строго спросил Дакт.
Парень с трудом поднялся на ноги. На юном, не обременённом ни волосинкой лице, читалась одна эмоция — страх. Нижняя губа подрагивала от волнения. Совладав с собой, парень выдавил:
— Мастер Дакт! Мастер Хэйлегур! Там…там…девушка…
— И что? Давно тебя стали пугать эти прекрасные создания? — спросил Хэйлегур.
Нок покачал головой и тихо вымолвил:
— Она…пришла из него…Из разрыва в подвале…
— Твою…
Усмешки мигом уступили место собранности. Дакт на всех ногах мчался в подвал. Чтобы поспевать за ним, пришлось перепрыгивать через одну, а то и через две ступеньки, подвергая себя опасности оступиться и впечататься головой в стену. Совпадение ли, что вместе с массовым приходом Призванных и усилению их Искры одна за одной начались проблемы?
Резкий поворот вывел в маленький подвал. Освещался он всего лишь тусклым светом от разлома. Никто как не мог пройти в него, так и тысячи лет из него никто не выходил. Хэйлегур бросил короткий взгляд на Дакта. Как у учёного, у него сейчас должно быть особое чувство на душе. У него же на душе было так паршиво, словно свиньи нагадили.
— Мастер Дакт, Мастер Хэйлегур, — три послушника сошлись в глубоком поклоне.
Хэйлегур сдержанно кивнул и подошёл к лежащей на холодном полу девушке. Гостья пришла к ним без одежды, и послушники успели накрыть её махровым одеялом. Немного выглядывала левая нога. Хэйлегур посмотрел на неё — из пятки торчал вымазанный в слизи клык. Трогать его голыми руками глупо. Пусть Дакт изучит вместе с Эдотиз.
— Она в сознании, но бормочет что-то бессвязное, — сказала девушка-послушница.
С нехорошим предчувствием Хэйлегур достал Линзу Дэсэма — треснутую потёртую линзу с единственным полезным свойством — возможностью видеть Искру. У обычных жителей их мира Искра горела ровным, мягким светом. Хэйлегур смутно помнил, как Искра у Призванного целителя по имени Виллиус горела ослепляюще. Искра девушки была слишком тусклой. Хэйлегур присмотрелся внимательнее. Нет, даже у новичков, Искра которых пробудилась пять минут назад, она горела сильнее. Здесь же она казалась гнилой, угасающей с каждой секундой. Хэйлегур наклонился к лицу девушки. Из её окровавленных уст доносился тихий
