ланчей с пластиковыми, как в детском саду, тупыми ножами.
Почему так разболелась голова? Надо будет обязательно выпить чашку кофе перед дорогой.
– Вы ранняя пташка, – похвалил его водитель.
– Дела, – коротко пояснил Роберт.
– Последняя ездка, – поделился водитель. Он говорил с типичным африканским акцентом. – Отвезу вас – и спать.
Роберт вгляделся в визитную карточку на приборной панели. Абдулахи… Интересно, откуда он. Сомали?
– Два часа спать. Потом за руль.
– Нелегко…
– А что делать? Надо зарабатывать.
– Неужели так много ночных заказов?
– В четверг немного. Вы приехавший?
Роберт улыбнулся. Видно, парень не успел еще освоить слово “приезжий”.
– Я из Бостона. Здесь дела закончены, можно возвращаться домой. Надо успеть до ланча.
– Дом есть дом. Лучше дома ничего нет. Но в Мэне гнать не надо. Ловят.
Утренних пробок в Портленде нет, не то что в Бостоне.
Дорога предстоит недлинная – через Нью-Хэмпшир, час с небольшим.
Роберт вертел головой, он совершенно не помнил город, хотя они с Гейл здесь бывали. Вспомнил копошащуюся кучу огромных омаров на берегу, и ему захотелось есть. Неважно, можно потерпеть. Водитель остановился у парковки, где почти на всех машинах красовались логотипы прокатной фирмы.
Роберт расплатился и прошел в пустую контору – по-видимому, он сегодня был первым клиентом. Через пять минут он открыл дверь новенькой “ауди”.
Выехал с парковки, и его внезапно захлестнула волна счастья. Свобода! Вот так и должна выглядеть свобода: человек за рулем. Езжай куда вздумается.
Роберт хотел было выпить кофе, но решил воздержаться. Сразу после восьми начнут разносить завтрак, и тут же выяснится, что пациент Маклеллан исчез. Начнут обзванивать всех – вполне вероятно, доберутся и до прокатной фирмы. Дорога каждая минута.
* * *
– У него не было никакого альцгеймера! – стараясь унять дыхание, крикнул Адам, когда после нескольких сорвавшихся звонков Дэвид ответил.
– Погоди, Адам… Я в аэропорту, объявили посадку.
– Дэвид, слушай, у Люийе не было никакого альцгеймера. Нейросифилис.
– Какого черта… – буркнул Дэвид, но Адам хорошо знал шефа, это “какого черта” означало, что тот слушает с возрастающим вниманием.
– Неверный диагноз! Изначально неверный диагноз! Сифилис – великий притворщик, ты же знаешь. Он имитирует другие заболевания. Поэтому его и не всегда диагностируют. Одиннадцать миллионов случаев каждый год. Только представь – одиннадцать миллионов! А главное, признаки можно увидеть и на МРТ, если знать, что искать. Да, сифилитическая деменция чаще зависит от изменений в лобной доле, но инфекция распространяется. Можно заметить и на микроуровне, на уровне тау-белка. Сифилис подражает альцгеймеру и облапошивает нас в два счета. Есть и другие случаи. Я не успел проверить все, но…
– Погоди… – чуть не простонал Дэвид. – Я жду посадки.
Адам услышал, как Дэвид с кем-то заговорил, потом его голос перекрыли неприятные скребущие звуки – кто-то катил чемодан.
– Сифилис может выжидать очень долго, прежде чем взяться за работу. Один бог знает, сколько лет или десятилетий он ждет своего часа.
– Сифилис… – недоверчиво протянул Дэвид. – Ты что, серьезно?
– Как ты думаешь, с чего бы Ван Гог отрезал себе ухо? Нейросифилис. Иван Грозный? Нейросифилис. Адольф Гитлер…
– Ты, похоже, серьезно…
– Не только Люийе, Дэвид. Не только. Генриетт Реш. Догадайся, где она родилась?
– Говори, загадки потом.
– В Таскиги, Дэвид. Она родилась в Таскиги. Это тебе о чем-нибудь говорит?
– Еще бы… сволочная история.
Эксперимент был начат в тридцатые годы в городке Таскиги, штат Алабама. Шестистам бедным чернокожим мужчинам предложили бесплатное лечение. На самом деле врачам было интересно пронаблюдать за естественным течением сифилиса, без какого-либо лечения. Эксперимент был рассчитан на шесть месяцев, но затянулся на сорок лет. Никому из подопытных не сообщали о диагнозе, никому не предложили пенициллин. Они перезаражали жен, детей. Один из самых омерзительных примеров научного расизма.
– Это же очевидно! И никто из нас, кретинов, не обратил внимания…
– Реш слишком молода.
– Она дочь одного из участников эксперимента. Вернее, участниц. Пассивных участниц – ты же знаешь, в эксперименте участвовали только мужчины. Наверняка получала антибиотики еще в утробе матери. Спирохеты, возможно, сдохли, но антитела-то остались!
– Что за бред! Она же не могла болеть нейросифилисом столько лет!
– Нет. Конечно, нет. У нее альцгеймер. И у остальных тоже, кроме Люийе. Само собой. Но когда-то у нее был сифилис. В том-то и проблема! Микроглия содержит антитела против сифилиса, она неправильно идентифицирует поверхностные белки и вместо бляшек разрушает зеркальные нейроны[47]. Поэтому эти несчастные начисто лишены эмпатии.
– Но не у всех же сифилис!
– Их пять человек, Дэвид. Из двух тысяч, даже больше. Еще раз: давай исключим Люийе, у него-то и альцгеймер не подтвержден. То есть четыре. Статистически вполне возможно – да, у всех четырех. Зельцер многократно обращался к психиатрам и психологам, пытался избавиться от игромании. Теперь смотри: в США больше всего сифилиса в Лас-Вегасе. Так, Хоган. Я поднял его старые медицинские карты, в армии он лечился от сифилиса антибиотиками.
– Люийе? – невпопад спросил Дэвид. – Ты сказал, у него не было альцгеймера. Откуда он взялся? По-моему, он просто жаловался на ухудшение памяти.
– Мы же набирали добровольцев не для того, чтобы проверять, есть у них альцгеймер или нет. Они пришли с готовым диагнозом. Получается, беда не в препарате, а в нашей торопливости.
– А тебе не кажется, что твоя теория притянута за уши?
– Дэвид, повторю еще раз: сифилис – великий имитатор. Я уже нашел кучу примеров. Иногда он притворяется герпетическим или клещевым энцефалитом. Деменцию, вызванную сифилитическим поражением лобной доли, легко принять за альцгеймер. Любой врач знает, что сифилис – один из самых трудных диагнозов. А в наше время все уверены: сифилис – пройденный этап. Уже неактуален. Никому в голову не приходит, что инфекция может никак себя не проявлять десятилетиями.
– Он был очень старым, этот ваш Люийе?
– Не особенно. Семьдесят. И заразиться сифилисом он мог много лет назад. Никогда не был женат, робкий и нерешительный. Может, снял проститутку. Наша вина тоже есть, могли бы сообразить – человек еще не так стар, а мозг атрофируется с рекордной скоростью. И это изменение цвета крючковидного пучка, который соединяет лобную долю с миндалевидным телом… помнишь? Мы не туда смотрели, Дэвид! Сифилис у Люийе не был вылечен. Разумеется, пораженный сифилисом мозг и повлиял на антитела. Не мог не повлиять. И не только на антитела, на массу функций, о которых мы пока ни черта не знаем.
– Ты имеешь в виду, что психоз вызван сифилисом?
– Против сифилиса не вырабатывается иммунитет! Помнишь, я тебе говорил, что альцгеймер похож на мокрое одеяло? Набросили на тлеющие угли, все вроде бы погасло. А тут является Re-cognize
