Евстафия.
- Я же говорю, скучно. Когда понимаешь, что тебе, да, впрочем и вам, осталось жить совсем немного, то сначала охватывает страх, потом, по прошествии времени, наступает апатия. Каждый миг, секунда жизни приобретает особые краски. Ты либо начинаешь дорожить жизнью как никогда, либо относиться к ней наплевательски. Так вот со мной произошло второе. Раз нам суждено умереть, то почему бы это не сделать красиво? – Евстафий налил себе ещё выпить, по нему стало заметно, что алкоголь только дошёл до его мозга, и он стал расслабленным, немного заторможенным.
- Впрочем, вы вольны отказаться. Я не буду, если честно, настаивать. Вас запру в подвале, посажу на голодный паёк, вашу пассию сделаю своей наложницей. Она станет жемчужиной в моём гареме, есть кое-какие мысли. А с детьми… – Евстафий замолчал, демонстративно облизнув свои губы. - А с детками как получится, сейчас сложное время, всякое бывает.
- Какие у нас гарантии? – холодно спросил Женя.
Хозяин кабинета вздёрнул брови, даже приподнялся на своём шикарном кресле.
- Гарантии? – переспросил он, и продолжил: - Какие могут быть гарантии, лишь моё слово офицера. Мне зачем вас обманывать, тем более, если бы у меня была возможность делать ставки. – Он пихнул ногой гору денежных купюр на столе, они в свою очередь рассыпались, некоторые пачки упали на пол. - Я бы не поставил на вас ни рубля. У вас шансов практически ноль, и вы сами об этом знаете. – засмеялся Евстафий.
- Защитный костюм можно одеть? – поинтересовался Женя, жалея теперь, что он снял свою защиту и теперь был практически голым перед надвигающейся опасностью.
В костюме, что защищал от ударов каннибалов, у него был огромный шанс выжить в предстоящей схватке. Сейчас же любой удар каннибала, что достигнет цели, грозил переломом или сильным ушибом. А помимо рук у этих тварей ещё имелись зубы, которые своей хваткой могли вывести из строя в первые же секунды столкновения. Женя помнил, как у него долго заживала рука после укуса каннибалки из-за двери.
- О, не, не ломай мне весь кайф, твой костюм - штука, конечно, хорошая, но в данной битве, ты будешь гол как сокол. Вполне достаточно, что я расщедрился на холодное оружие. Радуйтесь, на тот свет вы попадёте с клинками в руках. А это, судя по германо-скандинавским мифам - прямиком в Вальхаллу, рай для воинов угодите. Так что я вам практически предоставляю честь, мог бы просто вышвырнуть отсюда. Не думаю, что вы за стенами «Назарета» долго протянете. Умрёте быстро, страшной и позорной смертью. Так что я, можно сказать, на вашей стороне, предлагаю умереть с честью и достоинством.
Друзья молчали, им нечего было ответить или предложить этому монстру в человеческом обличии, тем более, когда он предрешил их судьбу. Евстафий воспринял молчание как согласие, на его лице засияла улыбка. Он соскользнул со своего кресла, достал из кармана большую связку ключей и бросил её друзьям.
- Там несколько небольших ключиков с краю, они как раз от наручников. Надеюсь, разберётесь сами, вроде на дураков не похожи. Только не надо, делать необдуманных поступков, например, пытаться меня достать или что-то вроде этого. Во-первых, это не поможет, во-вторых, только я сдерживаю батюшку, и этих двух очаровательных дев. А ещё… – хозяин кабинета достал из кобуры, что была под мышкой, пистолет. - Я банально вас пристрелю. Нет, я вас подраню и буду наблюдать как вас медленно пожирают.
Пока Евстафий находясь в возбуждённом состоянии, наливал себе выпить, держа друзей под прицелом пистолета, они не спеша освободили себя от оков, напряжённо следя за ним и тремя каннибалами в кабинете. Без железяк на руках и ногах, сразу стало намного легче. Правда, то, что им предстояло сделать, не внушало оптимизма, они прекрасно понимали, что это практически самоубийство. Женя и Андрей не раз сталкивались с животными, каннибалами, теперь по-новому мезотермиками в рукопашную и ни разу это не заканчивалось для них положительно. Андрей после такого близкого общения всегда оказывался на больничной койке, долгое время залечивал свои серьёзные раны. А оставался жив лишь потому, что было кому прикрыть спину и лечить его покалеченную руку, спину, ребра. Женю спасал защитный костюм, что помогал справиться с нечеловеческими нагрузками, во время ударов и укусов каннибалов.
Теперь рассчитывать на защиту костюма или товарища не приходилось, так как нападающих было минимум двое, если Евстафий шутки ради не натравит на них священника, который только своими размерами внушал страх. Две девушки не выглядели устрашающе, если только не знать, на что способны эти животные. У Андрея заболели рёбра лишь только об одном воспоминании его схватки вот с такой же худенькой девочкой на СИЗО №1, а ведь она поломала ему рёбра, проткнула кожу и мышцы, одними своими тонкими девичьими ручками, достав ноготками до легких.
На пол перед ними что-то глухо упало.
- Ловите, я держу своё слово, – с дрожью в голосе от возбуждения сказал Евстафий.
Перед друзьями на ковре лежали два увесистых ножа, наверняка из ближайшего охотничьего магазина. Поднимать ножи ох как не хотелось, казалось, это послужит спусковым механизмом, для атаки каннибалок. Но оставаться с совершенно голыми руками, было ещё страшнее. Евстафий прав, это хоть и призрачный, но все же шанс. Поэтому друзья медленно не торопясь нагнулись за оружием, постоянно следя за поведением каннибалок.
Настя с подругой, как их обычно называла Юля, развернулись лицом к своим противникам, наверное, получили приказ, для атаки.
- Можно последний вопрос?! – неожиданно громко спросил Женя Евстафия, не отворачиваясь от Насти, у которой на лице было полное спокойствие, никаких положительных или отрицательных эмоций. Где-то в подсознании Женя молил бога, чтобы Настя напала не на него, так как самолично не смог бы проткнуть её ножом. Душа металась, он не находил себе места, не знал, что делать, постоянно повторяя про себя: «Насть, ну пожалуйста, только не нападай, ну прошу тебя, возьми себя в руки. Разве совсем ничего не помнишь? Вспомни, как нам было хорошо вместе.» Такой настрой перед неизбежной схваткой грозил тем, что Женя мог погибнуть в ближайшие несколько секунд после её начала, и он это понимал.
- Такой момент, такой момент, взял всё испортил. Ну, что ты хотел?
