Книга София. В поисках мудрости и любви - Дэ Нирвакин

Не понимая, где он находится, не чувствуя под собой ног, Джанапутра приподнял голову и увидал, что гора куда-то исчезла — вместо нее над головой у него приоткрылся бутон бесконечно-синего неба, и он зарыдал. Зарыдал при виде этого неба, потому что на вершину Сахасра-ширы невозможно было подняться. Поистине она была недостижима! Как бы высоко он ни поднимался, он всегда оказывался лишь ее частью. Он всегда был частью Сахасра-ширы — и даже на Ней он оказался лишь частью той сверхобычной вершины, на которую все это время восходил.

Так стоял Джанапутра на сверхобычной вершине, являясь ее продолжением и являясь продолжением самого себя, пока духовная вершина Сахасра-шира не впустила его в свои объятия. Она объяла его так крепко, что он упал и прижался к Ней обмороженными губами.

— Джанапутра, у тебя все получилось! Величайшая из вершин мира покорилась тебе, покорив тебя своей непокорностью, — возликовал, словно дитя, Пурусинх, заглядывая в обындевевшее лицо Джанапутры.

— Пурусинх, я не чувствую ног, и у меня кружится голова. Неужели эта гора раскачивается от ветра?

— Ты чувствуешь это — ты чувствуешь ее танец под собой? — быстро растирая ему ноги, спросил старец. — Так раскачивается и танцует сама Вселенная! Ты еще будешь с ней танцевать, царь Джанапутра! Вот увидишь…

Приведя Джанапутру в чувства, Пурусинх заставил его прыгать и приседать, чтобы согрелись ноги. И только теперь, немного осмотревшись, Джанапутра поразился тому, насколько высокой была Сахасра-шира. Где-то далеко внизу, под сверхобычной вершиной, кольцами кружили снежные тучи. Из этих титанических туч вырастали другие великие вершины Панча-Гири, а в разрывах джиразолевых облаков, за Северными горами, простирался покрытый льдами океан Безмолвия. Ему казалось, что если сделать всего один шаг вперед, то с этой вершины можно было сразу перешагнуть через весь океан! Настолько величественной и возвышенной была духовная вершина подлунного мира.

Однако там, на льдах Безмолвного океана, что-то происходило — запутанные черные ручейки стекались к белоснежным горам, оставляя за собой темные разводы и полосы. Джанапутра вспомнил слова крылатого барса о воинах Сатананты — и ужаснулся их числу. Их было такое бессчетное множество, что ни одно царство под светом чатур-чандрах не смогло бы собрать такую орду. На брань под стягами Сатананты стекались цари и могучие воины со всех земель.

— Кто же сокрушит воинов тьмы? — спросил царь Джанапутра, глядя на черные орды Сатананты. — Они сметут всех воинов Нагарасинха в первой же битве и даже не заметят этого! Пурусинх, тут нужно не благословление Сахасра-ширы, а сошествие Посланника Самого Бхагавана! Взгляни же, как растекаются они, подобно спруту, по ущельям, как выжидают, притаившись в западне, как сливаются они с толпами джива-саттв, приобщая их к своим темным ордам!

— Ты знаешь, Джанапутра, в мире людей тоже ожидают Посланника, последнюю аватару Всевышнего, Майтрею, Машиаха, ждут второго пришествия Христа, — пригладив бороду, сказал старец. — А тем временем там происходит то же самое, и толпы джива-саттв приобщаются к воинству Сатананты, полагая как раз то, что они становятся воинами Всевышнего. Если бы ты обладал сиддхическим зрением и присмотрелся бы к этому темному воинству, ты бы заметил, что многие из тех орд вступают в битвы между собой, но всех их ведет один и тот же наместник Сатананты. Поэтому, как бы ни враждовали они меж собой, все орды движутся в одну и ту же сторону, и с высоты сверхобычной вершины это прекрасно видно.

— Что же ты предлагаешь? Собрать всех, кто способен держать меч, и дать отпор в решающей битве?

— Без благословления Сахасра-ширы все непременно закончилось бы именно этим, — рассуждал Пурусинх. — Но в сиддхической битве происходит нечто другое. В этой войне темные силы всегда добиваются самоуничтожения джива-саттв всеми доступными средствами. Они управляют разумом существ через лжеучения, через подмену божественных имен, через создание иллюзий и ложных образов рупа-дхарни, изменяющих память, стирающих и без того тонкую грань между добром и злом. Но всякая тьма в сознании должна быть побеждена осознанием. Великая битва должна произойти в сознании каждого!

— Но ведь для этого и нужен Посланник Бхагавана, чтобы свет запредельной Истины вошел в сознание каждого существа, разве не так? — настаивал на своем Джанапутра.

— Добыв свет запредельной Истины, каждое существо осознает в себе Того непроявленного Бхагавана, благодаря Которому существует всякое сознание. Такая пробужденная, просветленная душа иногда называет себя Посланником или духовным Учителем, но лишь для того, чтобы возвестить о существовании Истины, а не для того, чтобы присвоить Ее себе. Думаешь ли ты, царь Джанапутра, что эти вероучения об Истине могли бы существовать без пророчеств о следующем Посланнике? И знаешь ли, кому надлежит стать той последней аватарой Всевышнего?

Пурусинх помолчал, наблюдая за тем, как черные плети воинства Сатананты расползаются по предгорьям Северных гор. Он подумал, что изменилось бы в подлунном мире, если бы сфинкс Самадхана или брамин Джагатанта назвали бы себя Посланниками Всевышнего? В темном сознании теней от этого совершенно ничего бы не изменилось…

— Пурусинх, ты хотел объяснить, почему во всех вероучениях говорится о следующем Посланнике… — напомнил ему Джанапутра, заметив, что риши ушел в себя и стал впадать в забытье или, наоборот, в какое-то припоминание.

Чтобы сосредоточиться, старец приподнял руку, положив большой палец на полусогнутый указательный. Он закрыл свои глаза для удержания сознания в полной тишине, а затем сказал царю Джанапутре:

— Потому что последний и есть следующий. Каждый, кто вполне осознает в себе Того непроявленного Бхагавана, и есть последняя аватара Всевышнего. Последняя — не потому, что другие воплощения невозможны. Она будет последней лишь в конечном множестве шеши-чисел, а за ней, Джанапутра, за ней всегда будет следовать бесконечность! Проявляя Себя конечным, в действительности Он не является конечным, и если кто-нибудь скажет, что он — истинный, последний Посланник Бхагавана, за которым нет и не может быть другого, знай, что это обманщик.

Последняя Бхагаван-аватара и есть смертная джива-саттва, вполне осознавшая в себе светозарную вечность любви Всевышнего к Истине. Она последняя, потому что смертная, и она бесконечная, потому что вечная. Только так завершается йуга невежества. Она существует и перестает существовать лишь в темном сознании теней, и душа, ожидающая света извне, еще будет блуждать впотьмах времени. Но душа побеждающая добывает свет во тьме своего сознания, и существо времени уже не будет питаться ею.

Как с наступлением утра завершается