— Так, это что, твой дом? — принялась оглядываться гостья, на которую обиталище Сумерлы просто не могло не произвести впечатление. — Знаешь, а тут мило. Только ковры слишком пестрят и…
— Да, сядешь ты или нет?! — досадливо прервала её хозяйка, вновь грохнув посохом об пол.
— А можно мне то кресло… Помнишь, на котором ты сидела, когда мы познакомились? — взмолилась Ольга нечеловечески жалобным голосом.
— Нет его, — буркнула хозяйка, сверля её сумрачным взглядом.
Гата бывала с ней разной — иногда беспощадно прямолинейной, а то и жестокой. Но таким взглядом полного неприятия своей подопечной никогда.
— А что с ним? — упрямо настаивала Ольга на прояснении, казалось бы, незначительного вопроса. — Неужели опять сгорело?
— Сгорело, — сухо поддакнула хозяйка терема.
Перед глазами встал белый унитаз в торговом центре, куда юркая игошка нырнула при их первом знакомстве.
— Как его угораздило? — посетовала Ольга, качая головой. — Мне оно казалось несгораемым.
— Садись, — сменив тактику, устало выдохнула фальшивая Гата.
С такой вселенской скорбью в голосе, что всем прочим человеческим скорбям теперь будет стыдно показаться людям на глаза.
— Не торопись, а то успеешь, — припомнилась Ольге ещё одна шуточка Ветки.
Она отставила назад левую ногу, не удержавшись и уточнив:
— Ты случайно не крикса? Знаешь, почему-то в Нави много именно крикс. Такое впечатление, что сюда забрасывает всех до единой стервозных баб.
Хозяйка, казалось, не слышала её вежливых издевательств: её глаза были прикованы к ногам гостьи. А ноги — вдруг почувствовала шутница — прикованы к полу. Оставалось всего лишь перенести тяжесть тела с правой ноги на левую, и последний шаг сделан. Но, никак не получалось.
— Только не говори, что и тебе нужен мой лук, — понимая, что попалась, всё-таки умудрилась усмехнуться Ольга.
— Не ей, а мне, — раздался в дверях ещё один незабываемый голос.
— Ты бы хоть личину сменил, — поморщилась она.
— А чем тебе эта не хороша? — тоном неоспоримого превосходства осведомился подошедший ближе Моргощь.
Остановился он — прикинула Ольга — как раз где-то в районе её пятого шага туда и первого обратно. Словно там пролегала некая невидимая граница, пересечение которой представляло для колдуна проблему.
— Эта личина мне хороша настолько, что я готова видеть её в постели каждую ночь, — полным искренности голосом парировала она.
И дунула в оберег Сумерлы.
— Бор Больша́к тебе здесь не поможет, — с невозмутимой уверенностью попытался запугать её Моргощь. — Это место ограждено от духов леса. Защитные загово́ры этой трухлявой деревяшки тут не работают.
— А огненные заклятья? — заинтересованно переспросила Ольга.
Выхватила из колчана пучок стрел и вонзила его в правую ступню. Однажды она пролила туда же раскалённое в сковородке подсолнечное масло — оказалось, что и без масла эффект тот же. Гордо промолчать и не подумала: заорала в голос — чуть не лопнула с натуги. Зато огонь разрушил заклятье, удерживавшее ногу на месте.
— Прощайте, — сквозь слёзы выдавил приставник на последнем пятом шаге.
И оказался в знакомом высоченном колодце из толстых змеиных колец.
— Только тебя и не хватало, — морщась от боли, процедила Ольга и уселась на землю.
Голова змея Хва-Га — сюрреалистическая помесь чемодана, капкана и рогатого барана — щерилась на пойманную пташку превосходными треугольными зубами. Выпрыгнуть из змеиной ловушки не вышло — оберег Гаты не помог и на этот раз.
— Не старайся, — посоветовали приставнику приятным мужским баритоном. — От меня ещё никто не уходил.
— Один же раз получилось, — возразила пленница, размышляя над планами спасения.
— Не получилось, — возразил, Хва-Га, — а выпустили. Но сейчас не тот случай. Так что тебе придётся немного потерпеть и подождать пока тебя не прикончат.
Голова самоуверенного пророка вознеслась вверх, и Ольга увидела, как чуть ниже её развернулись громадные крылья летучей мыши. Змей возносился в небеса, подбирая с земли кольцо за кольцом своего тела. Последние обвили пленницу и потащили за собой. Она даже ногами не могла болтать, спелёнатая, как младенец. Оставалась надежда, что остальные приставники где-то рыщут в её поисках, и обязательно найдут свою потерю.
И её нашли. Перед носом неторопливо грузно летящего гиганта возникла обалденная фигурка обнажённой женщины:
— А вот и я!
Хва-Га не успел ни шикнуть на неё, ни плюнуть, как перед ним выросла ещё одна змея. Вдвое меньше, с птичьими крыльями и головой сокола. Она молниеносно заложила пируэт, сиганув вниз головой. Прямо над Ольгой соколиная голова торпедировала тело противника. Натурально ракетой с настоящей боеголовкой, устроившей приличный взрыв. И оторвавшей хвост с завёрнутой в него добычей.
Ольга полетела вниз, но была подхвачена вёрткой спасительницей. Почти над самой головой объявившегося на месте битвы Моргоща. Тот подпрыгнул на невероятную даже для духа высоту и едва не сцапал Ольгу за ногу — еле успела её поджать. И унеслась прочь, вспоминая, как Нешто ей объяснял, что Га — это движение, Ра — солнце, На — направление, а звук Ф у её предков отсутствовал. Им гораздо позже заменили первоначальное слово ХВА. В случае Хва-Га «хвастовство», а в случае Гарафены «воспевание».
«Воспетый взлёт к солнцу» уносила лучницу туда, где её ждали. Те, кем она была любима и хранима. И кто поймал сброшенную из поднебесья женщину своими медвежьими лапами со словами:
— Я никогда ещё так не бегал ни за одной юбкой.
Ольга обвила руками необъятную шею бородатого синеглазого богатыря и добавила романтики в их любовную сцену:
— У самого руки дырявые.
— Точно, — поддержала сестру Ветка. — Не будет женою разбрасываться.
— Илюха, а мы, кажется, попали, куда нужно, — довольно прогудел полковник.
И грохнул посохом о выжженную землю.
Глава 25
И я решила
Оказалось, что не только лучницу пронесло по разным секторам — выбор которых был совсем не случаен. Та же история произошла с кнутобоем, копейщиком и мечником. И все — даже новичок Илья — догадались провернуть финт с обраткой по своим следам. Именно это и было ключом к ребусу Марго. Прямыми путями к этой ехидине было
