своих шрамов, призывая иную силу.
«Что же тогда произошло?»
Задала она вопрос в пустоту.
Морвиль стоял в окружении других магов, был среди них и Ильвиен, и девушка с глазами, как у Кая и Ильвиена, Нариэт. Была здесь и Аннаж, мать Хельги. В одном маге она узнала отца Ваэма, а во втором сына Карлота Вэн. Всего семеро магов, а ведь и сегодня их было семеро. Совпадение вызвало лёгкое волнение, но в видении сложно было испытывать эмоции или размышлять.
― Значит, это здесь? ― спросил Ильвиен Эрс.
― Да, это Чёрный Камень, ― ответил Морвиль. ― Некогда он был частью ворот между мирами.
― Откуда ты знаешь? ― удивлённо спросил один из магов с чёрными волосами.
― Долгая история, связанная со странствующим богом. Тавиль, давай в другой раз расскажу. В любом случае наша проблема сейчас это Чёрный Камень.
Тавиль Гор. На мгновение она совершенно забыла, кто это, словно через пелену прошлого вновь вернулось воспоминание о том, что Тавиль отец Ваэма. Виоль ещё раз отметила, что в таком состоянии сохранять себя и мыслить требовало колосальных усилий.
Морвиль медленно прошёлся вокруг камня.
― Именно здесь Рилисаль заточила их всех. Сейчас он не выдерживает, но мы можем это исправить. Тогда Рилисаль отдала свою жизнь, прямо возле этого камня, но нас много, нам не нужно жертвовать жизнью.
― Вот только есть одна проблема, ― это сказал Ильвиен, подходя ближе к камню. ― Мы не совсем уверены, как это сделать. Нам даже не известно, что именно сделала Рилисаль.
― Нас много, мы сильны и знаем главное, а, значит, у нас всё получится! ― уверенно заявил Морвиль.
― Нет, у вас ничего не получится.
Они обернулись на холодный голос. Она была возраста Ильвии, но держалась так, словно старше всех здесь вместе взятых. Её белые, словно снег волосы, свободно лежали по плечам, такое же белое платье, улыбка алых губ выглядела зловеще на бледном лице, а жёлтые глаза хищника требовали крови.
― Это ты… ― Морвиль разом потерял всю уверенность, его глаза расширились. Виоль с удивлением осознала, что некромант в ужасе. ― Как? Как ты нас нашла?
― Твой друг рассказал. Финлин, ― она коварно улыбнулась, красные серьги чуть качнулись, а глаза неестественно сверкнули.
― Он жив?
― Да, цел и невредим.
― Морвиль, кто это? ― спросил Ильвиен.
― Белоснежка.
И тогда началась кровавая баня. Она была быстра, словно молния и сильная, как фея. Нет, куда сильнее. Белоснежка могла голыми руками протыкать людям грудную клетку. Маги дрались, свет, огонь, ветер, магические стихии словно смешивались. Дрался и Морвиль, призывая скелетов и лёд. Но она была слишком сильна. Она убивала магов одного за другим, продолжая с каждой смерть рисовать всё новые и новые кровавые узоры на белом платье. Белосжнежка улыбалась и наслаждалась, когда сворачивала им шеи, отрывала руки или протыкала грудь голой рукой. Казалась, она наслаждалась и их эмоциями: криками боли или боевыми, слезами или беспомощным воем.
В конечном итоге их осталось только трое. Морвиль поднимался с земли, рука его была в крови, как и часть спины. Один маг лежал на земле, держась за кровоточащую рану в животе. Сила его воздушной магии держала Белоснежку, но он не успел, белая воительница уже проткнула рукой Нариэт. А волшебница на последнем издыхании обхватила руками противницу, по её пальцам скользнуло пламя и стермительным потоком перекинулось на Белоснежку. Огонь пылал, а она всё кричала, её руки ранили и царапали волшебницу, но та держалась мёртвой хваткой, огонь пылал, Белоснежка кричала. Маг, что лежал на земле, закрыл глаза и обмяк.
― Нет, Нариэт! ― Морвиль вскочил с колен, оттащил волшебницу.
― Я её убила, ― с улыбкой произнесла Нариэт. ― Прости, мне очень жаль, что я… Позаботься о Кае.
Нариэт упала, жизнь вылилась из неё, словно из расколотой чаши. Некромант упал рядом на колени, обхватил её руками.
― Нет! Нариэт! Нет.
Пламя на Белоснежке начало гаснуть, но она всё ещё была жива, едва могла двигаться, от лица и волос ничего не осталось, как от кожи и одежды. Но Белоснежка отказывалась умирать, стояла на ногах и пыталась шагать.
И тогда он встал, по его лицу текли слёзы, светлые глаза горели ненавистью. Подошёл, создав в руках меч изо льда и со всей силы всадил обгоревшей девушке в сердце.
― Она убьёт тебя, ― прошептала Белоснежка жуткими обгоревшими губами, её голос хрипел.
А после вынул меч и отсёк ей голову. Вернулся обратно к трупу Нариэт и упал на колени. Вокруг были лишь кровь и растерзанные тела. Так вот что Виоль видела тогда в Дорге, эту сцену. Мужчину на коленях и мёртвые тела.
― Нет, Нариэт, я не могу тебя отпустить, ― тихо прошептал некромант. ― Йаватсв!
Язычки белой магии скользнули над израненным телом волшебницы, и она открыла глаза. Осмотрела себя и всё вокруг.
― Что ты натворил? Зачем? Зачем ты меня вернул?
― Я не смогу без тебя. Тебя там ждёт сын, и брат. Ты о них подумала?
― А ты обо мне? ― из её глаз сочились слёзы. ― Посмотри на меня. Я буду ходячим трупом. Мне нельзя будет показаться даже людям на глаза. Как они примут меня такую?
― Я всё исправлю! Исправлю! Это всё случилось из-за меня! ― Морвиль плакал. Он кричал, Виоль не верилось, что он способен на столь сильные эмоции. ― Я сделаю тебя такой же, как прежде. Я уберу все раны. Я смогу. И остальных. Я верну их…
Он начал подниматься, но Нариэт схватила его за руку.
― Нет, не надо, ― сказала она. ― Они этого не примут. Не захотят быть просто ни на что не способными людьми, они маги, они не смогут жить иначе. И всё время будут винить тебя.
― Но я действительно виноват. Она пришла из-за меня! Она хотела убить только меня! А умерли они!
Нариэт держала его крепко и говорила спокойно.
― Нет, ты не виноват. ― Волшебница поднялась. ― Оставь их мёртвыми, давай лучше думать, что делать дальше. Нам нужно вернуться в Академию и всё рассказать.
― Нет, ты никуда не пойдёшь. Вначале я всё исправлю, потом мы вернёмся домой. А потом уже всё остальное.
― Морвиль, они все погибли. Это серьёзно, нам нужно рассказать Совету Магов.
― Нет, ты не пойдёшь. И никому не расскажешь о том, что
