на мужа, туже затягивая пояс халата. Заплаканное лицо скрывалось в темноте. За её спиной в незашторенное окно комнаты проникал молочный лунный свет.
– Ты меня разбудил, – сказала она, не выдавая страха. Трезвый Стас был непредсказуем. Пьяный Стас был непредсказуем в десятой степени. Не открой она добровольно, он сходил бы за бензопилой. Её муж никогда не бросал слова на ветер. В порыве гнева он бы распилил её пополам, приговаривая, что она сама в этом виновата. Деньги взрастили в нём чувство превосходства, отняв остатки человечности. Богатство и её ослепило, много лет она не замечала одержимости мужа. Или делала вид, что не замечала, поскольку так было удобно. Смерть близкого человека сняла с неё шоры равнодушия. Самой бы у неё не хватило храбрости вырваться из плена дурного сна. Люди меняются только под гнётом обстоятельств.
– Я разнесу дом в щепки, если ты не будешь вести себя благоразумно, – заявил Троер.
– Охотно верю. Что тебе нужно, Стас?
– Не смей закрывать на ночь дверь. Я могу входить в спальню, когда захочу. Это ясно?
– Да. – Если он захочет переспать с ней, она заплачет от отвращения. Её слёзы вызовут у него самодовольную улыбку. Она не хотела доставлять ему такое удовольствие.
Но её психопатический муж предложил нечто иное:
– Выпьешь со мной?
– Ночью? – удивилась она. – Спиртное в меня не полезет.
– Только не говори, что тебе рано вставать на работу.
– Отказаться нельзя, насколько я полагаю, – уточнила она, прекрасно зная, к каким последствиям приведёт непослушание – он сожмёт её челюсть и насильно вольёт в неё ведро виноградного вина.
– Мне нужна компания. Жена ты мне или кто? Давай выпьем и покатаемся на гольфкаре.
– Мне эта идея не нравится.
Подёрнутые дурманом глаза Троера опасно блеснули.
– Оденься. Встретимся на улице через пять минут. Схожу за вином и фруктами. – Он остановил взгляд внизу её живота. – И не надевай трусики.
Покрутив бёдрами, он отправился на кухню, распевая «Ой, мороз, мороз» на пределе громкости своего голоса. За двадцать лет Эльвира успела возненавидеть, полюбить и снова возненавидеть эту песню. Она сняла халат, стянула трусы и залезла в джинсы. Сонливость уступила место глубокой тревоге. Что бы ни нашло на Станислава Троера, ночное катание могло закончиться для обоих нехорошо. Если муж свернёт себе шею, врезавшись в дерево, она испытает облегчение. Пустота внутри неё не даст горю овладеть разумом. А вот о том, что он приготовил для неё, ей не хотелось даже думать.
Перед тем как спуститься к пока ещё официальному мужу, Эльвира Троер положила в задний карман нож, который Стас оставил в комнате вместе с грушей. Заколоть его первой у неё не хватит духа, зато в защите нож может стать спасением. После ужина с гениталиями она готова к чему угодно.
2
Вдали от городского освещения ярко желтели рассыпанные по небосводу звёзды. Территория поместья вторила с земли разбросанными садовыми фонарями. Светящиеся шары делали угодья похожими на взлётно-посадочную полосу. Троер нарезал круги по полю для гольфа на скорости двадцать километров в час, огибая флагштоки с переменным успехом. Полы мятой рубашки колебались на свежем ветру. Необузданное веселье обойдётся ему в стоимость нового газона, но он об этом не думал, выворачивая руль электрокара до упора в ту или иную сторону.
Эльвира куталась в куртку, несмотря на довольно тёплую ночь. Она не отпускала поручень, боясь вывалиться за борт. В отсеке для снаряжения покачивалась корзина с фруктами и вином. Перед заездом они выпили бутылку Шато Латур две тысячи третьего года и теперь её немного мутило. Если муж выжмет предельную скорость, её непременно вырвет. Что ж, Станислав Троер мог себе позволить почём зря переводить вино стоимостью двести тысяч рублей.
– Покатаемся вокруг пруда! Там же сделаем остановку!
Электрокар обогнул дом, не снижая скорости, вырывая из земли дёрн. Электродвигатель надсадно загудел, когда Троер увеличил скорость до тридцати километров в час. Эльвира вжалась в сиденье. Просить его сбавить скорость было так же бесполезно, как ждать от него благоразумия.
– Ты не заставишь меня купаться! – выкрикнула она.
– Я, по-твоему, изверг?
Честный ответ мог спровоцировать Стаса на агрессию, потому Эльвира просто отвернулась. Фары выхватывали из темноты тисовую аллею. Верхушки спящих деревьев сплетались в плотный клубок, заслонявших дневной свет. Это похожее на тоннель место пугало её. Изломанные тени напоминали злобно оскалившихся чудовищ, ждущих момента, чтобы вцепиться в шею. Она держалась от аллеи подальше даже при ярком солнце, предпочитая добираться до пруда другой дорогой. Проносясь мимо вереницы уродливо скрюченных стволов, она радовалась быстроте, с которой машина для гольфа пронзала холодное нутро аллеи. В сотнях метрах впереди блестела поверхность пруда.
Её мысли прервал резкий толчок. Пролетевший над ухом банан врезался в защитное стекло с внутренней стороны. Автомобиль прочертил колёсами линию и замер под навесом из веток. Троер испуганно оглянулся назад.
– Ты это видела? – Он достал из сумки клюшку с титановой головкой, вглядываясь в расплывчатые очертания деревьев.
– Что?! – Её сердце подскочило к горлу.
– Беглеца из цирка уродов. Ну и лицо у бедолаги. Огонь и кислота – не игрушки.
– Поедем отсюда, Стас.
Он коротко покосился на неё:
– Кто-то забрался на мою территорию, а ты просишь меня дать дёру. Это женский удел, мужчина так себя вести не должен. Кто-то прячется за деревьями, и я выясню кто именно.
– Мало ли что ночью покажется. Как кто-то мог пройти мимо охраны и видеокамер?
– Вот сейчас и узнаем. – Он вылез из гольфкара. Положил клюшку на плечо, вынул из бутылки с вином пробку зубами и присосался к горлышку.
– Стас!
– Езжай к пруду, если тебе страшно, – буркнул он, вытирая рот ладонью. – Я скоро приду.
– Я лучше поеду домой.
– И думать забудь, – рявкнул он. – Или оставайся со мной, или езжай к пруду.
Темнота скрыла пробежавшее по её лицу негодование.
– Я поеду к пруду.
Он остановил её, когда она пересела на сиденье водителя. Больно сжал запястье, отрывая руку от руля.
– А знаешь что, – сказал он, – я передумал. Оставь мне машину и иди пешком.
– Ну ты и…
В воспалённых глазах Троера блеснул нездоровый азарт:
– Договаривай.
– Отпусти мою руку!
– То-то же. Не забывай, с кем разговариваешь. – Он оставил её потирать покрасневшее запястье и подошёл к дереву, за которым ему привиделась обезображенная голова. Телефоны остались в доме. Охранники не успеют прибежать на крики. Это придавало ситуации особую пикантность. – Эй! Выходи с поднятыми руками! Ты выбрал не то место для ночлега.
Он лихо ударил по стволу. Между близко растущими деревьями мелькнула согнутая фигура. Троер ликующе взвыл и бросился в темноту,
