которую он создал.
Однако ни я, ни Тангир не собирались его отпускать, потому наши кнуты взмыли в воздух опять, и в этот раз сковали тварь, как бесноватое животное. Шавкат рычал, почти заглушая вопли вокруг, а к нам на помощь уже бежали и Катерина, и Лей. Нам Джун и его люди продолжали удерживать кольцо вокруг нас, чтобы никто не помешал твари остаться там, где ему и место — в собственном аду.
Но судьба… Она не щадит никого. Ни того, кто содержит самую красивую лапшичную, которую я когда-то видела, ни наёмницу, которая в последний момент хватает владельца этого места, чтобы он не провалился в воронку из зыбучих песков, следом за нами.
Судьба, или как называл её всегда Тангир — карма, не пощадит никого, если он должен умереть. Никто не может пойти против её воли.
Как и я…
В последний момент, прежде чем фол кнута Тангира намотался на шею Шавката, судьба рукой этой твари достала из его кармана другой браслет. Одного нажатия на который хватило, чтобы перед своей смертью дьявол, создавший этот ад, забрал нас с собой.
Всё что я успела — ощутить, как проваливаюсь сквозь песок и как опора исчезает из-под моих ног, а всё что вижу — лишь то, как Тангир с рыком тянет за кнут и падает вслед за телом Шавката в шахту. Ту самую шахту, на которую я смотрела сквозь клетки с тиграми.
Сердце ударяется в ребра и выбивает дыхание из груди. Выталкивает его криком, когда я хватаю руку Тангира, а сама чувствую, как и мою сжимает стальная хватка руки другого мужчины. Пульс бьёт в виски, а над головой слышится рокочущий и гортанный звук дыхания Нам Джуна. Он резко и рвано дышит, удерживая нас с Тангиром над пропастью, дно которой кишит змеями.
От рывка, с которым растянулись все мышцы, я закусила губы до крови, но продолжала держать Тангира, пока Нам Джун еле дышал, удерживая и себя на краю, и нас от падения. Лицо мужчины стало походить на сплошную маску из жил и вен, но он упорно силился, дыша всё глубже и не отпуская моей руки.
— Невена… — я опустила голову вниз, и посмотрела на Тангира, как на больного, когда ощутила, что он разжимает свои пальцы.
— Нет… — мой голос эхом отбился от стен шахты, а следом послышался гортанный рык Джуна, которому уже пытались помочь Лей и Катерина, но всё было тщетно.
— Отпусти… Невена… — Тангир улыбнулся, а я почувствовала лишь то, как он пальцами толкает в мою руку ту самую цепочку, которую отдал мне на пляже.
— Нет! Схватись! Верни… — я сжала зубы и стала тянуть его вверх изо всех сил, но это только навредило, а Джун зарычал и чуть не выпустил нас, но удержал и потянул вверх опять.
— Невена… Отпусти, иначе умрёт человек. Отпусти меня, иначе мы потянем за собой Джуна! — Тангир говорил ровно, но в его глазах я видела только обречённость.
— Нет… Нет!
— Нам Джун!!!! — Тангир зарычал, и только после этого я поняла что моё запястье обхватила и вторая рука мужчины, а его держали Катерина и Лей.
— Ты знала с самого начала… какую цену я должен заплатить, Невена… И я заплатил… чтобы ты могла жить.
— Нет… Нет… Пожалуйста, Тангир! — я ощутила, как горло скручивают спазмы, а изо рта вырывается всхлип, искажая моё лицо маской боли, — Схватись за руку!!! — я почти рыдала, а в его глазах стояли те же слёзы, которые я видела в них лишь однажды.
— Я люблю тебя… — этот шепот будто обласкал моё лицо, прежде чем покинуть меня.
А слова… Эти слова не смогу забыть никогда. Как не сотру из памяти момент, когда его рука исчезла из моей. Не смогу, потому что это теперь моя цена, за то, что дышу и за то, что стала свободной.
Она выглядит, как ненормальный парень, который постоянно хмурился, когда был голоден. Она похожа на красивую, но безумную улыбку, за которой он скрывал свою боль. Моя цена за жизнь выглядит, как мужчина, чьи обручальные кольца я стану носить на своей груди, потому что именно цепочка с ними осталась в моей руке, когда исчез он. Именно эта холодная вещь, нагрелась в моих руках, пока меня оттаскивали от той проклятой шахты и силком тащили из того ада. Только эти предметы, я держала в руках, пока четыре внедорожника на максимальной скорости рассекали пески пустыни, а дорогу им освещал лишь лунный свет.
Взрыв… Я запомнила только глухой звук, а потом любая картина той ночи превратилась для меня в размытое неясное пятно. В нём Невена улавливала только холод и озноб собственного тела. А оно остывало, как у мертвеца. Я не понимала своего состояния. Чувствовала, как крепкие руки обнимали постоянно, а женский голос нашептывал что-то на ухо. Тихо и беспрерывно что-то говорил, пока горячая ладонь гладила по волосам, вероятно пытаясь унять мой озноб и поток тихих слёз.
Не было ни истерик, ни припадков. Я пребывала в состоянии настоящей агонии от понимая, что исчез человек, которого я люблю. В полной мере ощутив это чувство только тогда, когда Тангир ушел. Возможно вокруг что-то и происходило, но сейчас я уже не могу отыскать в памяти и этого.
Подобное похоже на тихую смерть всего внутри, и она стала хуже любых криков, истерик и припадков. Всё потому, что так люди и умирают душой — тихо, молча и медленно, незаметно для других их точит и убивает горе.
Только один разговор отпечатался в моей памяти и состоялся он через неделю в федеральном госпитале для военнослужащих. Я помню, как нас приняла моя сторона. Помню, как на борт транспортника поднялся подполковник Денали, которому я теперь не могла смотреть даже в лицо. Не собиралась, потому что полностью уверена — в тот же момент, как наши взгляды встретятся я спущу с запястья кнут Тангира и прекращу существование этой сволочи. Пусть он и работал на это "Окно", или ещё на какие-то другие сраные структуры, тогда — в тот момент, мне было плевать на всё. Я находилась в том состоянии, которое не могла описать и не знала, какие слова к нему подобрать.
Однако спустя неделю, на короткий миг, меня смог оживить лишь вид Нам Джуна и тот самый разговор. Мужчина вошёл в палату и замер. Он только переступил порог, а я словно
