успела огрызнуться, он исчез. Его великолепные крылья расправились, когда дым поредел, и он взмыл вниз в яму.
Прошло десять секунд.
Двадцать. Тридцать пять.
Я вытащила свой клинок.
Если он не вернется к шестидесяти, я уйду, решила я.
Глаза болели от того, что я не моргала, вглядываясь в дым.
По какой-то причине мои мысли вернулись к Ниаксии. Как она, должно быть, чувствовала себя, пробиваясь через мертвые земли, в одиночку, отчаянно пытаясь спасти своего мужа. Я с внезапной ясностью поняла, как ужасно, должно быть, чувствовать себя вне предела досягаемости того, кто тебе дорог, и ощущать полное бессилие защитить его.
Пятьдесят пять секунд.
Все. Я уходила.
Я глубоко вдохнула и задержала дыхание. Как будто это могло что-то изменить.
Я начала бежать…
А потом что-то отбросило меня в сторону. Я была готова драться, но низкий смех и знакомая хватка на плечах остановили мою руку прежде, чем она двинулась. Райн оттащил меня назад, подальше от дыма, улыбка заиграла в уголках его глаз. Его крылья все еще были раскрыты, сверкая в темноте всеми оттенками ночи, словно расплавленная краска.
— Ты пришла спасти меня?
— Во второй раз, — пробормотала я и убрала клинки в ножны.
— Я тронут. Хотя в этом нет необходимости. Смотри.
Он отпустил меня и другой рукой схватил ткань, которую скомкал, и позволил ей упасть. Она была темно-серебристого цвета — излюбленного цвета Дома Тени — и казалась легкой, как воздух. Она мерцала и переливалась, как лунный свет.
— Аватрианский шелк, — сказал Райн. — Как я и думал. Одно из лучших творений Тенерожденных. Выглядит хрупкой, но эта дрянь фильтрует все. Да и резать ее непросто.
Я подумала о трупе Тенерожденного, практически разделенном на две части. Прошлой ночью Райна это не остановило.
— Почему они не делают из нее всю свою одежду?
— Она дорогая и с ней очень трудно работать. Поэтому они используют ее для простых вещей. — Райн закрепил плащ на плечах, затем поднял капюшон. Он выглядел так, словно был покрыт расплавленной сталью. Даже грязный и израненный, он представлял собой зрелище. Грозный и величественный.
— Этого будет достаточно? — спросила я.
Он пожал плечами, от чего шелковая ткань пошла рябью.
— Будем надеяться.
— Звучит очень убедительно.
— Ох, точно. Моя идея самая дурацкая. Давай вместо этого спрячемся за скалой.
Я поджала губы. Справедливо. Это был лучший вариант, который у нас был.
Итак, мы решили, что Райн наденет плащ, понесет меня и перенесет нас обоих как можно быстрее через скалистый гребень за девяносто секунд. Затем мы остановимся, укроемся под плащом, подождем следующие девяносто секунд, пока волна дыма рассеется, и продолжим путь. Мы понятия не имели, что встретим там — чудовищ, соперников или и тех, и других, и Райн не сможет защитить нас во время передвижения. Это станет моей работой. Он будет крыльями. Я буду зубами.
И повторять так, пока мы не доберемся до ворот.
Или пока кто-нибудь другой не нападет и не убьет нас.
Или пока дым не проникнет в ткань Тенерожденных и не поглотит нас заживо.
Потрясающе.
Мы приготовились, и Райн снова поднял меня на руки, крепко прижимая к своей груди, пока я готовила свои клинки. Когда он обнял меня таким образом, это было… не так, как я ожидала, даже если я не была готова признать это. Теперь, после прошлой ночи, я совершенно по-другому осознавала все места, где соприкасались наши тела.
Его губы приблизились к моему уху.
— Готова?
Не совсем. Но я была близко, чтобы собраться.
— Готова.
А потом мы поспешили в смертоносный туман.
Глава
40
Это был не полет. Мы мчались по воздуху, лишившись всех изящных маневров в пользу скорости. Мои глаза жгло, а лицо щипало, когда насекомые, пыль и случайные ветки царапали нас. Райну приходилось двигаться не изящными дугами, а беспорядочными рывками, чтобы увернуться от деревьев и нагромождений камней и при этом держаться достаточно низко, чтобы избежать облака едкого дыма над нами, и все это при борьбе с развевающейся тканью, которая грозила запутаться в его крыльях. Я изо всех сил старалась держать глаза открытыми и оружие наготове, едва моргая.
Тридцать секунд, сорок, шестьдесят пять, семьдесят…
— Сейчас! — крикнула я.
Райн прижал меня крепче к себе, и мы упали на землю. Он толкнул меня вниз так сильно, что я издала сдавленный стон «ой», и навис надо мной, набросив плащ на нас обоих.
— Ложись калачиком. — гаркнул он, и я подтянула ноги к туловищу и перекатилась на бок, сделав себя как можно меньше под ним.
Я никогда не была так благодарна за то, что мне так мало лет. Это была единственная причина, по которой все получилось. Райн сказал, что уберет крылья магией, чтобы они не мешали, но у него, видимо, не было времени, потому что в итоге он прижал их к нашим бокам, и плащ опустился вокруг нас. Мое сердцебиение участилось от удушающей близости, я была прижата, подо мной была пепельная земля, сверху — тело Райна, его крылья по обе стороны.
Я ничего не могла видеть. Но я почувствовала это, когда повалил дым, потому что Райн напрягся.
Я прижала руку к его груди в бессловесном утешении.
— Закрой глаза, — приказал он, как раз перед тем, как началось жжение.
Я крепко зажмурила их, но все равно чувствовала это. На моей плоти тоже, сначала на открытых участках кожи, таких как запястья, руки и шея, а затем на всей остальной части меня.
Через десять секунд я подумала: «Может быть, здесь мы и умрем».
Но этого не произошло. Боль оставалась неприятной, но далеко не смертельной.
Девяносто бесконечных секунд.
Когда Райн наконец оторвался от меня, кожу, легкие и глаза жгло, но в остальном я не пострадала. Ему бы досталось больше всех. Но я не успела даже взглянуть на него, как он схватил меня, и мы снова полетели.
Мой разум был пуст, остался лишь подсчет. Мы должны были так пройти мили, за девяностосекундные рывки. Я потеряла счет тому, сколько раз мы повторяли это, мое тело снова и снова шлепалось о землю.
Сначала нам везло, мы не встречали никакой опасности, кроме дыма. Но потом, примерно на полпути к цели, Райн откинул плащ, и на нас тут же напали три волка, с пеной из пасти и явно голодные. У Райна не было времени выхватить меч, вместо этого он
