души свой срок между потерей сосуда и перерождением, на который влияет множество факторов. Например, связь ее личности с реальным миром. Сильные зависимости могут повлиять на пробуждение сознания. Чем ближе душа к тому состоянию, в котором сейчас находимся мы с тобой, тем глубже она уходит на горизонт. И тем сложнее ей будет переродиться без толчка извне, и тем больше пройдет времени, прежде чем она сможет вернуться в материальный мир.
Люфир замолчал, давая Къярту переварить услышанное.
Линз вокруг становилось меньше, они оставались позади — птичья стая, зависшая в сумеречном мареве и тоскливо глядящая вслед.
— Когда я оказался в отдаленном течении горизонта возле двойника моего родного мира, я хотел вывести с него душу. Не путем призыва, а… как-то иначе. Думаю, тогда она осознавала себя, но ее перерождение произошло прямо у точки выхода.
В воспоминаниях всплыло лицо Мерлен, рассыпавшейся на части, словно лепестки цветущей вишни.
— Это последствия толчка. Но если ты довел ее близко к верхним слоям горизонта, в процессе перерождения она могла как переродиться в том же времени, так и спустя несколько веков — заблудившись в области перехода. Последнее более вероятно, — Люфир внимательно смотрел по сторонам, что-то выискивая. — Подобное может происходить постоянно и далеко не с одной душой. Море Теней — особенное течение. Из-за того, что в свое время Первый истончил грань между ним и реальным миром, души долго сохраняют свою связь с прошлыми личностями, и после, во время перерождения, застревают в верхних слоях, где время подвижно. Поэтому срок перерождения душ в моем мире может достигать тысячи и даже больше лет.
— Поэтому душа Первого мага все еще в Море Теней?
— Да. Чем теснее была связь души с горизонтом до смерти физического тела, тем осознаннее она будет после. К тому же, я не думаю, что душа Мориуса вообще способна переродиться. Даже спустя столько времени, он все еще слишком цепляется за свое существование. Ты хочешь что-то спросить, Къярт?
Он вздрогнул, будто его застали врасплох. Люфир не мог прочесть его мысли — наверное, не мог — но и без этого, то, что внезапно стало тяготить Къярта, легко читалось на его лице.
— Некромант может разбудить сознание души, верно?
— Да.
— И если за этим не последует толчка, способствующему перерождению…
— Она может, как вернуться к своему прежнему, не осознанному состоянию, так и закрепиться в осознанном, уйти вглубь горизонта.
— А если осознанных душ было несколько?
— Скорее всего они будут цепляться друг за друга, тем самым поддерживая свою осознанность. Кроме того они могут начать совместно изменять облик течения, создавать общества, о которых я упоминал ранее. Но, как правило, вариаций у таких течений немного. Чаще всего две крайности — рай и ад.
— Рай и ад? — Къярт впервые слышал об этом.
— Места абсолютного блаженства и абсолютного страдания. Зачастую эти понятия рождаются в головах разумных существ еще при жизни — в процессе поиска ответа на вопрос, что будет после смерти. На этих предположениях — и на их вариациях — строятся целые религии. И затем, когда души попадают на горизонт, они возводят вокруг себя то, что ожидали увидеть. При должном уровне осознанности, конечно.
Къярт больше не задавал вопросы. Он думал о душах на горизонте, которых затронуло его вмешательство, и о том, что с ними произошло после. Тогда дух Иеро предположил, что все вокруг создано Къяртом. Но что, если облик того течения был следствием его влияния лишь частично? Что, если горизонт сделали таким разбуженные Къяртом души, и они все еще там, застрявшие — кто-то в раю, а кто-то в его противоположности?
— Къярт, — Люфир остановился, придержав его за руку. — Пора браться за дело. Если хочешь вернуться в Море Теней, самое время начать перемещаться по течениям.
— И как это сделать?
— Так же, как ты делал это раньше. Не забывай, горизонт — всего один. Разнятся его течения. Но в любом из них ты можешь не только увидеть соседние, но и найти отголоски тех, что расположены намного дальше. Ищи их и следуй за ними. И не пытайся идти тем же путем, которым я привел тебя сюда. Пока будет достаточно и того, что ты сможешь сменить одно течение на другое.
Къярт был только «за» вернуться другой дорогой, держась подальше от сфер, мха и прочих кошмаров горизонта. Жаль, гарантий, что новый путь не окажется хуже предыдущего, никто не давал.
— А если я уйду слишком далеко?
— Рано или поздно ты все равно отыщешь дорогу. Только не отпускай мою руку, если не хочешь остаться на горизонте один.
Сцепив зубы, Къярт кивнул.
Искать и следовать. С первым проблем не было: сейчас, когда линзы не заслоняли обзор, он отчетливо видел тени плывущих вдалеке сфер. Он мог бы попытаться найти другую зацепку, принадлежащую иному течению, лишь бы только не оказываться в том жутком месте снова. Но выказывать страх не хотелось.
Он сосредоточился на одной из сфер и направился к ней. Шаг за шагом, он шел в разлившемся во все стороны молочном озере. В какой-то момент оно стало осязаемым и вязким. Молоко превратилось в сливки, но расстояние до сферы осталось прежним. Путь к ней был сродни попытке бредущего по полю приблизиться к луне. Но луна существовала в ином измерении, и чтобы оказаться на ее поверхности, нужно было оторваться от привычного и взмыть навстречу к ее платиновому диску.
Сливки под ногами загустели настолько, что стало невозможно идти, свернулись в творожную массу, и та посерела, будто на нее осел пепел, почернела, а затем провалилась прямо в рот смеющемуся младенцу, на шее которого вместо платка была повязана вывернутая наизнанку змея.
У Къярта получилось покинуть течение, но все вышло совсем не так, как он рассчитывал. Он застрял в пространстве между сферами, заполненном бредовыми образами, и мог только хаотично дергаться, точно угодившая в паутину мошка. Летящие сквозь космос астероиды расплющивали его своей тяжестью, и подснежники прорастали сквозь ребра, но не змеиные, а его собственные, которые все больше напоминали клавиши фортепиано, и ребенок неуклюже бил по ним ладонями, пачкая в крови.
Черт, если он не выберется, то и без влияния скверны сойдет с ума, а еще…
Ощущение под пальцами холодного запястья Люфира отрезвило. Нужно найти ближайшую сферу, дотянуться до нее, коснуться оболочки и проникнуть внутрь, пока его неумелость не обернулась для них бедой.
Купол. Къярт скорее почувствовал его, чем увидел — то, как он опускается, разграничивая то, что было внутри и то, что снаружи
