его запястье сильнее. Тот охнул. — Терра.
— Да, капитан! — Терра стремительно покинула неровный строй своего отряда и подскочила к Ригелю.
— Проверь ее.
— Так точно!
Ригель подтащил Сигала к себе, расчищая Терре путь. Девушка приблизилась ко мне, быстро осмотрелась и сделала приглашающий жест в сторону раздваивающейся улочки.
Безмолвно последовав за Террой, я беспрестанно оглядывалась на Кира, провожающего меня взглядом, в котором читались вселенская тоска и отчаяние.
— Мне не хотелось бы надолго оставлять моего зверочеловека. — Я постаралась добавить к интонациям как можно больше надменности. И тут же пожалела об этом. Обращенное ко мне лицо было воплощением кроткой невинности. Улыбка Терры пряталась где-то в уголках губ — мягкая и ненавязчивая, как солнечные лучи в холодное утро. А открытость и приветливость взгляда так сильно напоминали ласковый блеск, таившийся в глубинах глаз Эстера, что я, забыв дышать и почти не моргая, жадно всмотрелась в нежные девичьи черты.
— Не волнуйтесь. — Терра протянула мне руку, намереваясь помочь перебраться через завалившую проход кучу досок. Ее прикосновения были теплыми, а хватка крепкой. Она придержала меня за талию, пока я перешагивала через ящик, оказавшийся на пути. — С ним капитан. А быть рядом с капитаном Ригелем то же самое, что и оказаться в самом безопасном месте на свете.
Самое безопасное место? Рядом стемчеловеком?
— Он меня прирезать пообещал.
— Правда? — Терра виновато улыбнулась. — Это капитан тоже может сделать. Он, как бы лучше выразиться… многогранен в своих порывах.
— Он меня с крыши сбросил.
— Капитан очень хороший человек!
Чем больше Терра восхваляла Ленса Ригеля, тем сильнее мне хотелось возразить. Необычное желание. И он не позволил Сигалу притронуться ко мне. Так как мне стоит к нему относиться? Хотя вряд ли его интересует мое к нему отношение.
— Это место, думаю, подойдет. — Терра толкнула незамеченную мной дверь и вошла первой.
Мы оказались в прохладном помещении, уставленном обшарпанными деревянными столами. В воздухе витал едва уловимый запах застоявшегося бурбона. За стойкой расположился мужчина, щеголяющий вздувшимися как у жадного грызуна щеками, бугристым носом и излишком волосяного покрова — смотреть без содрогания на кустистую «шерсть», торчащую между пуговицами его подобранной не по размеру рубахи, я не могла. Перед мужчиной лежала газета. Он с сердитым видом слюнявил пальцы, мял края страниц, а на нас даже не удосужился посмотреть.
— Закрыто, — проворчал мужчина. — И вы зашли не через парадный вход. Выметайтесь.
— Прошу прощения. — Терра была сама учтивость. — Насколько я знаю, вы предоставляете комнаты для ночлега. Позвольте ненадолго воспользоваться одной из них.
Мужчина, раздраженно цыкнув, отодвинул газету и повернулся к нам. Недовольство на его лице тут же исчезло.
— И для чего же, барышни? — От появившейся мерзкой ухмылки его щеки увеличились раза в три.
— Э… — Терра, похоже, слегка растерялась. — Как видите, я из Столичного Воинства, и мне необходимо…
— Вижу, вижу. — Мужчина цокнул языком. — Девицы на воинских должностях. Смех да и только. И куда только верховный главнокомандующий смотрит?
Я посмотрела на Терру. На ее щеках расцвел лихорадочный румянец.
— Но вернемся к делу. — Хозяин кабака оперся локтем на деревянную стойку и окинул меня заинтересованным взглядом. — Уединиться решили? Даже с утра не в состоянии сдержать сладострастные желания, да, леди? — Он похотливо осклабился. — Выделю комнату. И бесплатно. Но с условием. Позволите, так сказать, понаблюдать за процессом.
— О чем вы… Что вы?.. — Терра еще больше покраснела. — Нет…. Мы… мы…
Судя по всему, бравой воительнице семнадцатого отряда легче было поймать дюжину зверолюдей, чем иметь дело с вульгарным отбросом, высказывающим в ее адрес непристойности.
Я слышала, что Витриоль называли «клоакой разврата», главным образом, из-за поражающего воображение количества публичных домов, но никогда не думала, что это оставит ощутимый отпечаток на мировоззрении горожан. В середине дня две девушки просят выделить им комнату в жалком подобии постоялого двора. И для чего? Конечно же, чтобы предаться разврату.
Ноющая боль во всем теле действовала на нервы. Я чувствовала каждый синяк, кожа головы из-за попыток Сигала вырвать мне волосы болела, а щека, получившая пощечину от Джима, все больше наливалась мерзким теплом. Содержание моих желаний упрощалось с каждой секундой промедления. Только бы выбраться. Забрать Кира и спасти себя.
— Знаете, милостивый господин. — Я, обогнув смутившуюся Терру, подошла ближе и тоже облокотилась на стойку прямо напротив мужчины, внутренне содрогнувшись от зрелища того, как он жадно втянул носом воздух, чтобы ощутить мой запах. — Не терплю зрителей. Столь сладкое таинство с участием женщины моя жадная натура не желает ни с кем делить. Женщине изначально открыты все тайны женского тела, и другой женщине она способна подарить столько жарких нежных и будоражащих кожу прикосновений, что любой мужчина на ее фоне померкнет. — Я протянула руку и вцепилась в воротник хозяина кабака, который, приоткрыв рот, заворожено слушал мои гипнотические интонации. Все больше убеждаюсь, что на людей они действуют безотказно. Жаль, лошади к ним равнодушны. — Я жажду ощутить ее прикосновения. Руки, скользящие по моему телу, и касания губ… И прямо сейчас я безумно ее хочу, изнемогаю до дрожи… — От моего дыхания шея мужчины покрылась гусиной кожей. Он шумно сглотнул. — А теперь дайте нам ключ от комнаты… пока жар моего нетерпения не выжег здесь все до угольков.
Хозяин, покрывшийся испариной, чуть дрожащей рукой нащупал связку ключей на поясе и молча передал мне один. И даже не потребовал денег за комнату.
Дверь выделенной для нас комнаты я запирала сама, а оглянувшись на свое воинское сопровождение, обнаружила Терру на другой стороне помещения. Она следила за мной каким-то до крайности диким взглядом.
— Мне снимать платье? — уточнила я.
— Зачем? — встрепенулась девушка.
— Чтобы вы осмотрели меня.
Любопытная у нас беседа складывалась.
— Ах, да, конечно, — опомнилась моя несостоявшаяся любовница. Пока я избавлялась от платья, попутно убеждаясь, что после пережитого кобальтовая компенсация графа пришла в абсолютную непригодность — оторванные куски ткани и потерянные украшения были малой частью последствий, — Терра, сконфуженно хмурясь, мяла себе ладони так, словно скатывала шарик из теста. — Здорово у вас получилось.
— «Здорово»? — Я задумчиво оглядела украшение, только что оторвавшееся от моего ворота и рухнувшее
