— Я не уверена, вроде бы… Хотя постой. Да-да, точно. Однажды кто-то именно так его и назвал. Но ты говорил, что на кону тысячи жизней, — это о чем?
— Полагаю, он собирается потопить своим грузовым кораблем британский туристический лайнер.
— Лэмб трудится ради денег — по заказу исламистов, каких-то вооруженных группировок или пиратов. Скоро узнаем. Мы прослушиваем его телефон. Примерно через час он встречается с кем-то в здании заброшенного отеля «Шестой апостол» к югу от города. Я поеду туда.
— Зачем тебе ехать самому? Вызови полицию — пусть его арестуют.
Бонд помедлил.
— Полицию подключать нельзя.
— Это потому, — спокойно уточнила она, — что ты работаешь системным аналитиком в сфере безопасности?
— Да.
— Понятно, — кивнула Фелисити, а потом наклонилась и поцеловала его в губы. — Кстати, Джеймс, раз уж ты об этом заговорил… Что бы ты ни делал — сейчас или потом, — это не поставит под угрозу наш план съездить во Франшхок. И другие наши планы — тоже не поставит, я обещаю.
Глава 66
Солнце в Кейптауне садится в мае около половины шестого. Бонд мчался на юг по Виктория-роуд, наслаждаясь невероятными пейзажами в роскошном огне заката. Спускались сумерки, и над бушующей Атлантикой горели пурпурные полоски облаков.
Позади остались Столовая гора с Львиной Головой, дорога устремилась на юг, оставляя слева мрачные скалистые склоны пика Двенадцати Апостолов, поросшие травой и редкими кустиками протеи.
Через полчаса после выезда из офиса Фелисити Бонд заметил левый поворот к отелю «Шестой апостол». Там стояло два щита: первый, с названием гостиницы, выведенным поблекшей, облупившейся краской, и второй — поновее и позаметнее, — где говорилось, что идет реконструкция и въезд воспрещен.
Бонд свернул, выключил фары и медленно двинулся по извилистой дороге. Внушительная стена Двенадцати Апостолов вздымалась в какой-то сотне футов позади отеля.
Зданию и правда не помешала бы обещанная реконструкция, хотя когда-то давно здесь наверняка можно было отлично отдохнуть, а то и провести романтический вечер с подружкой из Лондона или Гонконга. Просторная одноэтажная постройка раньше стояла посреди обширного сада, теперь густо разросшегося.
Бонд заехал на стоянку позади здания и спрятал «субару» в зарослях кустарника и высокой травы. Выбравшись наружу, он осмотрел потемневший от времени фургончик, где прежде жили рабочие. Никого. Он вытащил «вальтер» и бесшумно зашагал к зданию.
Входная дверь была открыта. Внутри пахло плесенью, свежим бетоном и краской. Справа располагались комнаты для отдыха и библиотека, а слева — большая столовая и холл с панорамными окнами, обращенными к северу, с видом на сад и тронутую последними лучами закатного солнца скалистую стену. Рабочие оставили здесь сверлильные станки, станины с циркулярными пилами и прочие инструменты, закрепив их цепью с навесными замками. Позади виднелся проход на кухню. Бонд заметил выключатели, но предпочел остаться в темноте.
Со стороны стен и из-под пола то и дело доносился стремительный шорох крохотных лапок.
Бонд уселся в углу столовой на ящик с инструментами. Оставалось только ждать врага. Он вспомнил, как вскоре после прихода в ГМП подполковник Билл Таннер сказал: «Запомни, ноль-ноль-семь, большую часть времени тебе придется ждать. Надеюсь, ты терпелив».
Бонд не был терпелив, но если задание того требовало — ждал.
Луч света скользнул по стене, и он бросился к окнам фасада. Машина, подпрыгивая на ухабах, подкатила к зданию и остановилась в густой траве у центрального входа.
Из нее выбрался человек. Бонд прищурился. Фелисити! Она держалась за живот.
Бонд бросился наружу и подбежал к девушке.
— Фелисити!
Он шагнула к нему и рухнула наземь.
— Джеймс, помоги! Я… Помоги. Я ранена.
На рубашке расплылось красное пятно, пальцы тоже были в крови. Он опустился на колени и бережно обнял девушку.
— Что случилось?
— Я поехала… поехала в доки проверить груз. Там был человек… — Она закашлялась. — Он достал пистолет и выстрелил в меня. Ничего не сказал. Просто выстрелил — и убежал. Я добралась до машины и поехала сюда. Помоги!
— А как же полиция? Почему ты…
— Джеймс, в меня стрелял полицейский.
— Что?
— У него на ремне была бляха.
Бонд взял ее на руки и перенес в столовую, где осторожно уложил у стены на стопку чехлов для мебели.
— Поищу бинт, — шепнул он, а потом гневно добавил: — Это я виноват. Нужно было догадаться самому. Жертва «Инцидента-20» — ты! Лэмб потопит не лайнер, а суда с продовольствием. Его наняли те самые сельхозкорпорации из Америки и Европы, о которых ты рассказывала. Наняли убить тебя и сорвать поставку. Наверняка Лэмб и полиции заплатил за помощь.
— Я не хочу умирать!
— Все будет хорошо. Я перевяжу тебя и позвоню Бхеке. Ей можно доверять.
Он направился на кухню.
— Нет, — сказала Фелисити поразительно ровным и спокойным голосом.
Бонд обернулся.
— Брось телефон, Джеймс.
На него смотрели неподвижные зеленые глаза хищника. В руке девушки был его собственный «Вальтер-ППС». Фелисити вытащила оружие, пока он нес ее на руках.
— Телефон, — повторила она. — Экрана не касайся. Просто возьми за ребра и брось его в угол.
Он подчинился.
— Прости. Мне жаль.
И Джеймс Бонд поверил, что где-то в самой глубине души ей и правда чуточку жаль.
Глава 67
— А это что? — спросил Бонд, указывая на окровавленную блузку.
Кровь, разумеется. Самая настоящая, ее собственная кровь. Тыльная сторона кисти до сих пор ныла: она проколола вену булавкой. Хватило измазать рубашку, чтобы было похоже на пулевое ранение.
Фелисити не ответила, но в его глазах прочла, что он и сам догадался.
— В доке не было никакого полицейского, так?
— Ага. Я соврала. Садись на пол.
Бонд подчинился, и Фелисити, щелкнув затвором, выбросила патрон, однако убедилась, что в патроннике есть еще один и пистолет готов к стрельбе.
— Знаю, ты мастер боя. Но мне уже доводилось убивать, поэтому ничего не выйдет — твоя жизнь не имеет особой ценности. Только дернись — почту за счастье тебя пристрелить.
На слове «счастье» ее голос дрогнул. «Что еще за чертовщина?» — разозлилась Фелисити.
Она бросила наручники ему на колени:
— Надевай.
