Сначала, когда ты засыпаешь… земля растворяется в воде. В это время тренируйся в отчётливом ощущении ясности и пустотности и сосредоточь свой интерес в сердце. Затем, когда сознание опускается, вода растворяется в огне, и в это время не теряй отчётливого ощущения ясности и пустотности. Когда ум становится беспокойным, огонь растворяется в ветре, и в это время тоже тренируйся в отчётливом ощущении ясности и пустотности. Погружение в сон соответствует растворению ветра в сознании, и в это время так же ясно и отчётливо сосредоточивайся на своём сердце, не теряя прежнее ощущение ясности и пустотности. Далее состояние осознанности без сновидений соответствует сознанию, растворяющемуся в ясном свете, и в это время твой сон осознанно остаётся в ясности и пустотности, нерождённой и лишённой воспоминаний. Если ты распознаешь ясность и пустотность этого времени, свободную от интеллекта, это называется распознаванием ясного света. Это схоже с растворением сознания в ясном свете во время смерти, так что это тренировка для промежуточного состояния между смертью и рождением. Настоящее распознавание состояния сновидения есть подлинная тренировка для промежуточного состояния [бардо]312.
Рис. 7. Синий лотос с бинду. Визуализируйте этот лотос с тёмно-синими лепестками, на каждом из которых располагается бинду, или жемчужина. Представляйте, что бинду на верхнем лепестке – жёлтое (земля), бинду справа – синее (вода), бинду снизу – красное (огонь), а бинду слева – зелёное (ветер). В центре расположено бело-голубое бинду (пространство)
Здесь «ясностью и пустотностью» называются два аспекта ума ясного (пустотность) света (ясность). Это не две разные вещи, а два аспекта одного и того же. Ясность – это пустотность, а пустотность – это ясность. Переживание пустотности подобно переживанию пространства. Распознавание этого пространства, само распознавание – это ясность, или светоносность.
Ещё одна техника, которая оказалась для меня ценной, – это провалиться сквозь пол или землю своего осознанного сновидения с явным намерением достичь сердечной чакры и войти в сон без сновидений или бесформенное осознавание. В этот момент бинду (сознание), собранные в горле, буквально проваливаются в сердце. Мне сложно сознательно спуститься в сон без сновидений, перемещаясь по лепесткам лотоса. Я обычно теряю его (не могу стать гостем на собственных похоронах). Однако спуск «с полпути», из осознанного сновидения, срабатывает. Для меня осознанные сновидения – это своего рода постоялый двор на пути к моему настоящему дому в сердце. Они также находятся на полпути в том смысле, что частично (наполовину) осознанны, тогда как осознанный сон осознан полностью.
Когда я закрываю глаза в осознанном сновидении, наступает настоящая темнота. Однако я могу сказать, что не нахожусь в бесформенном состоянии осознанного сна, если по-прежнему сохраняется смутная точка отсчёта. Кажется, что у меня по-прежнему есть точка зрения, хотя смотреть уже не на что. Я вижу черноту. Там ничего нет, однако по-прежнему присутствует смутное ощущение, будто здесь что-то есть. Это похоже на ощущение, когда закрываешь глаза в камере сенсорной депривации или когда уходишь в тёмный ретрит. Вы можете найти себя через своего рода смутную «духовную проприоцепцию»313. Хотя я не вижу своего тела, когда закрываю глаза в осознанном сновидении, я по-прежнему чувствую, что оно у меня есть. По-прежнему есть тонкое ощущение двойственности.
Когда я закрываю свои глаза в сновидении и проваливаюсь сквозь землю сновидения (при этом в сновидении я иногда зажимаю свой нос или задерживаю дыхание – часто это похоже на прыжок в глубокую воду), я обнаруживаю, что теряю себя. По-прежнему темно, но присутствует светоносный энергетический оттенок. Есть осознавание, но нет точки зрения. Это нереферентное осознавание. Есть «видение», но видеть нечего, и нет того, кто видит. Чёрный свет просто знает и видит себя.
«Я» не вижу, не чувствую и не могу обнаружить другие ощущения моего тела. И всё же «я» сознаю. Я не могу сравнить это с парением в вакууме космоса (я этого не пробовал), но здесь нет того, что могло бы парить. Я могу сказать, что это не похоже на свободное падение (которое я пробовал, когда прыгал с парашютом), так как нет того, что могло бы падать. Двойственное сознание отвалилось. Есть лишь бесформенное пространство. Аморфное осознавание. Нет ни центра, ни краёв, ни-чего. Разумеется, это ничто и есть ни-что пустотности.
Иногда, когда я проваливаюсь из осознанного сновидения в сон без сновидений, из ментального тела в отсутствие тела, я чувствую, как моё тело сновидения распадается в процессе спуска. Иногда я вижу, как мои руки сновидения отрываются и улетают от меня прочь, или обнаруживаю конечность там, где её не было. Обычно моё осознавание одновременно погружается в бесформенность и выходит из неё. Я «теряю себя» (ощущение положения в пространстве, проприоцепции или тела), но тут же вновь возвращаюсь к смутному ощущению тела осознанного сновидения, и именно в такие моменты там и тут появляются новые части тела. В зависимости от того, как я отношусь к этому распаду, я либо беспристрастно свидетельствую разложение, посмеиваясь над этим странным переживанием, либо начинаю паниковать и бужу себя.
Итак, техника, которая лучше всего работает для меня самого, – это закрыть мои глаза осознанного сновидения, задержать моё дыхание осознанного сновидения и нырнуть сквозь землю с ясным намерением достать до центра своего сердца с полным осознаванием314.
