безжизненное тело своей подруги в руках парня. Остановившись рядом с ними, он без сил упала на колени, плача. С другой стороны раздавались всхлипы и слабые попытки яростного рыка родителей девушки. Они д последнего хотели сохранить жизнь своей дочери. Несмотря на ее способности, они хотели, что бы она прожила нормальную жизнь семнадцатилетней школьницы. Но, природа оказалась сильнее, и все произошло так, как они и боялись.
– Ну, вот и все, теперь весь мир может вздохнуть спокойно, – раздался в этой тишине хриплый голос древнего вампира, спокойно стоящего и с удовольствием наблюдающего за тем, как тело девушки, в которой пару минут скрывалось самое опасное существо в мире, безвольно замерло.
– Не может, – хрипло выдохнула банши, поднявшись на дрожащие ноги и с ненавистью смотря на довольного вампира. – Никто не может спокойно вздохнуть, пока существует такой момент, как ты.
– Твое лицо кажется мне знакомым, – ответил вампир, задумчиво склонив голову набок. – А точно, ты малышка банши, благодаря которой она впервые предстала перед нами.
– Я с огромным удовольствием оторву тебе твои крылья и сделаю из них рамки для фотографий, – рычит Оливия.
– А я буду его держать, – поддерживает ее Питер, не сдерживающий свою вторую сущность. Его глаза полыхали красным, показались острые клыки и когти.
Только Демиен сидел на месте, покачиваясь и прижимая к себе мертвое тело Катарины. Он просто не мог поверить, что девушка, которую только сегодня он целовал, и мечтал о том дне, когда она станет полностью его. И вот, не успел он ее завоевать, как судьба отобрала ее у него.
– Вы просто не понимаете кого защищаете, – говорит Арнольд, оставаясь все таким же самоуверенным. Единственная причина его страха исчезла, и теперь ему нечего бояться.
Но все только начиналось. Гнев, полыхающий внутри Питера и Оливии, невозможно было остановить. Также, как и тоску в душе Демиена, который полностью погрузился в прострацию и отказывался принимать реальность, в которой не было черноволосой девушки с карими глазами, которые в моменты злости превращались в бордовые, делая ее сильной и независимой.
– Мы-то как раз это понимаем, – шипит Питер из-за увеличившихся клыков. – Ты несколько дней назад писала фразу на латыни, – обращается он к Оливии.
– Писала, – неуверенно кивает головой девушка, не понимая, к чему он это сказал. – Но причем здесь это?
– К тому, что благодаря ей я теперь понимаю, – начал в ответ Питер. – Почему Арнольд ее боялся.
– Я боялся этой девчонки? Малыш Питер, у тебя на фоне смерти твоей подружки разыгралось воображение, – хмыкнул вампир перед ними.
– «Sed animam pro anima», – озвучил Питер слова, написанные тогда Оливией. – Что с латыни переводится как «жизнь за жизнь». Сначала я не придал этому значения, а также то, почему Катарина им заинтересовалась. Но теперь все сходится. Она не успела отомстить тебе за смерть близкого ей человека в прошлой жизни, и ты боялся, что она сможет сделать это в нынешней. И что бы она не убила тебя, ты решил убить ее раньше.
– Молодец, Питер, – хлопает в ладоши Арнольд, и эти хлопки в тишине леса раздаются, словно удары грома. И эти звуки пробуждают Демиена от шока.
Подняв серебряные глаза с покраснением, он медленно отходил от смерти Катарины и осознания, что происходит вокруг. Он аккуратно положил тело девушки на землю, а сам поднялся на ровные ноги. Сжав кулаки, он взглянул полным ярости взглядом на Арнольда и двух его наемников, до сих пор удерживающих родителей Катарины. Наемники мгновенно отпустили мужчину с женщиной и переместились за спину своего предводителя. А он сам стоял на месте, сложив руки на груди. Арнольд выглядел расслаблено, но Демиен прекрасно чувствовал, как дрожит он внутри и как страх заполняет все его нутро.
– Я терпел твои приказы, унижения, неуважение ко мне. Но это перечеркнуло все твои поступки, – прорычал он сквозь огромные клыки, показавшиеся из-за губ. – Ты слишком рано перестал бояться. Потому что я…
Не успел Демиен закончить, как со стороны леса за его спиной раздался странный шум. Все повернули на него головы и застыли.
***
Странное ощущение. Я прекрасно помню ужасную боль в груди и горячие потоки собственной крови, стекающих из раны в сердце. Помню полный боли крики банши перед тем, как мир окончательно померк, и я почувствовала легкость бытия вне пространства и времени.
Но сейчас я вновь чувствую собственное тело. Немного шевелю пальцами правой руки. Слегка приоткрываю глаза, сразу же понимая, что происходит тоже нечто странное. Весь мир, словно замер в движении. Комета, которая должна была давным давно пролететь, застыла на одном месте. Даже деревья застыли слегка покачиваясь. Приподняв голову, подмечаю краем глаза, что я лежу на том самом месте, где и умерла. Рядом со мной стоит Демиен, а чуть дальше, застыв рядом друг с другом, Оливия и Питер. Перед ними стоит Арнольд, а за ним два его наемника, которые чуть раньше держали моих родителей. Мама с рапой стоят в стороне ото всех. Она обняла папу, и по ее напряженным плечам понятно, что она плачем. Папа же, что бы скрыть слезы, стекающие по щекам, спрятал лицо в маминых волосах. Невольно от этой картины на глаза наворачиваются слезы. Они плачут по мне. Даже не подозревая, на что я была способна. Но я не понимаю, что здесь делаю? И что это за место?
– Ты между двух миров. Ни мертва, но и не жива, – раздался позади меня мелодичный женский голос, словно журчание ручейка ранней весной.
– Кто это? – спрашиваю, резко разворачиваюсь и застываю немного пораженная.
– Зови меня Нейчи, – отвечает девушка, сложив руки на груди и делая несколько шагов ко мне.
Не нужно быть гением, что бы понять, кто находиться передо мной. Несмотря на достаточно юный вид, любой бы подтвердил мои слова и то, сколько всего она успела сотворить за миллионы лет. Все, что нас окружает, является этой девушкой. Самой Природой.
Ее длинные, достающие своими кончиками земли, прямые светло-зеленые волосы мягко окружают ее тело. Светлая кожа, едва тронутая лучами солнца, о чем свидетельствуют еле заметные веснушки на курносом носике и на скулах. Полные красные губки бантиком. И тонкая фигура в голубом легком платье и треугольным вырезом и двумя полосками летящей ткани вместо рукавов. Небольшие белые ступни, едва выглядывающие из-за длинного подола со шлейфом, без какой-либо обуви. И она не идет, а буквально парит в считанных сантиметрах над землей.
– Катарина.
– Я знаю, кто ты, Катарина Виртария Дарк.
– Что я здесь делаю?
– Знаешь, – остановившись передо мной, она опускает голову,
