Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
Ради Полиса. Да хотя бы ради Литы.
Это было одно из немногих заклинаний, которое он разработал сам на основе существующего колдовства. Близнец находил магический трюк бессмысленным и непрактичным.
«Кокон наизнанку? Зачем? Проще зажмуриться – на то нам и даны веки. Но ты хочешь увековечить память подруги, я понимаю…»
Если кокон делал невидимым колдуна и того, кто был рядом, заклинание Алексис растворяло весь мир вокруг. Ненавистный мир, забравший у Нэя самое дорогое. После смерти невесты он лежал в своей спальне, накрутив ментальную нить, а Башня, Оазис, Полис исчезали. Купол накрывал Нэя. В действительности жизнь продолжала кипеть, там, за непроницаемой завесой тьмы, но она не касалась Нэя, она была омерзительной и пустой. Хаотичной.
Спустя много лет Нэй снова воспользовался заклинанием, названным в честь погибшей любви. Но теперь, усиленный и усовершенствованный, купол накрыл целый город. Небо пропало. Свет не проникал сквозь толщу темноты.
В мире без любви не должно быть солнца.
«Отпусти меня», – шепнула Алексис.
Нэй узнал правду уже после ее самоубийства, проведя собственное расследование. Тогда, почти семь лет назад, влияния кандидата в придворные колдуны хватило, чтобы перекрыть Алексис доступ к снадобьям. Стража арестовала ее за попытку проникнуть в здравницу. Оказавшись за решеткой, она попросила о помощи не у своего жениха, а у Уильяма Близнеца. Нэй познакомил невесту с наставником, как знакомят избранницу с родителем; втроем они неоднократно обедали и гуляли по паркам.
Близнец заверил Алексис, что ее тотчас же отпустят. Ушел домой и ни слова не сказал Нэю. Наутро ученик и учитель отправились за пределы Кольца, пробыли в плаваниях много дней. Они исследовали атоллы, опустевший храм Чрева Кита, затопленные деревни.
«Женщины, – сказал Близнец между прочим, – делают нас слабыми».
Неделю Алексис провела в каталажке. Она больше ни к кому не обращалась за помощью, даже матери не сообщила о своем аресте. Дочь секретаря Министерства ела похлебку и делилась сухарем с крысами. Нэй не сомневался, что делилась.
Так она была устроена.
На свободе Алексис ждали ее рыбаки-оборванцы. Она заразилась туберкулезом от умирающей старухи и ничего не сказала жениху, с которым виделась все реже. В те дни ему было не до любви.
Он мог достать для нее лекарства. Мог закрыть глаза на шестое правило. Она могла попросить. Но она не просила, а вместо лечебных трав приняла смертельную дозу яда. Чтобы не мучиться и не мучить других.
Как приговор, пронеслось в памяти: «Я пальцем о палец не ударю, если ты подхватишь туберкулез».
Внизу, под черным куполом фальшивого неба, погибали пираты.
«Ради Гармонии», – подумал Нэй. Слеза скатилась по его щеке: глаза слишком долго оставались распахнутыми.
«Отпусти», – прошелестел призрак из прошлого.
Куда? В хибары, оглашаемые надсадным кашлем стариков? В смерть, которая казалась Алексис лучше жизни с таким, как Нэй?
«Отпусти меня, Георг».
«Иди», – прошептал Нэй и тряхнул руками, словно выпускал зажатых в горсти бабочек. Нити заклинаний распались, расцепились удочки хитрых рыбаков. И тьма ушла. Свет хлынул в чашу долины.
* * *
Лучезарный Сурья внял молитвам мальчика. Солнце ослепительно полыхнуло в чертогах васудев Дьяуса.
Обманутые мертвецы задрали к небу морды. Парализованные, на миг они стали статуями, детищем безумного скульптора. Затем опарыши в складках серых шкур задымились. Съежились глазные яблоки.
Мальчик находился к ним так близко, что видел и личинок, и искры, забегавшие по угловатым фигурам. Вонь горелого мяса ударила в ноздри.
Высокий ракшас с веревкой на шее, в лохмотьях, некогда бывших офицерским платьем, воспламенился точно бумага. Огонь перекинулся на соседние ряды чудищ, в мгновение ока пожрал сухую плоть. Твари с червями в глазницах, твари-висельники, жители мятежной Талы, гибли, как мухи от дыма травы савитар.
Ускоряя процесс, мальчик ткнул факелом в тлеющую морду. Успел подумать, что отныне во дворце его будут звать «Дипак, убийца ракшасов». Нога потеряла опору, мальчик полетел в трещину, в подвал, в вампирское гнездовье.
Его поджидали.
Что-то длинное, напоминающее удава, шмыгнуло в недрах осевшего здания. Мальчик вцепился в палку, но она погасла. Что же это? Одержимая демоном змея?
Чудовище показалось у накренившейся колонны. Сторонясь света, оно двигалось на четвереньках. Бесконечное туловище, лоснящееся от гноя. Покрытая пластинами голова. Пластины шевелились, и под ними что-то хлюпало. Рты? Множество языков вылезло из черепа тут и там. Змееподобное нечто уже подползало к жертве.
Мальчик догадался, что перед ним колдун города проклятых.
Тигр прыгнул в подвал, на спину чудовища, и вгрызся в студень загривка. Мальчик смотрел изумленно, как прекрасный полосатый зверь рвет гнилую плоть, перемалывает могучей челюстью позвоночник. Чудовище завизжало, а тигриная лапа надавила на его затылок и впечатала пластинчатую морду в пыль. Миг – и уродливая голова отделилась от длинного тела.
– Спасибо, – прошептал мальчик.
Огромная кошка повернула к нему испачканную морду. Янтарные глаза переливались, хвост хлестал раздраженно по камням. Тигр прошел мимо мальчика, отершись гладким боком о его плечо, и в два прыжка покинул подвал. У животного было сегодня еще много дел.
Закрыв глаза, мальчик принялся перечислять имена охранителей. В списке отсутствовало имя Лита.
* * *
Солнце испепеляло вампиров. Они прогорали изнутри. Превращались в черные оболочки с оранжевыми вкраплениями тлеющих углей. Легкие порывы ветра разваливали мертвецов и уносили в края вечного покоя. Пепел струился по улицам Талы.
Отдельные особи, щелкая клыками, пятились в тень, забивались в норы. Тигры явились из джунглей. Они сигали со склонов урчащей волной. Хищники охотились на мертвецов, выискивали подземные ходы, ныряли в подвалы, лапами выскребали из щелей тлен.
Красавец самец мотнул головой. В его пасти было зажато тлеющее предплечье.
Нэй, забывшись, механически погладил по спине фамильяра. Вместо мягкой шерсти почувствовал жесткий панцирь в щетине, убрал руку. Паук Сахи брезгливо отряхнулся.
Тигры раздирали лианы, расправлялись с последними обитателями города проклятых. Подземелья оглашало утробное рычание.
– Чертов Восток, – проворчал Нэй и коснулся своей щеки, согреваемой солнцем. На пальцах блеснула влага. Нэй использовал заклинание похищенного ока, чтобы опасливо заглянуть внутрь себя.
Он увидел там Литу, оседлавшую дельфина, и невольно улыбнулся.
* * *
Ночной воздух вливался в комнату сквозь обрызганные благовониями занавески. Стоя у зеркала, Нэй снимал бинты, слой за слоем. Под промасленной материей раны затянулись, словно были нанесены не пять дней назад, а в прошлом месяце. Нэй потрогал их и хмыкнул. Следы чудовищных когтей превратились в пустяковые царапины.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
