class="p1">Что это было? Мои опасения, слова Катерины и Андрея… Что сильнее? Бритва Оккама. Самое простое предположение — самое верное. Я не должна множить предположения, моя самая первая мысль и есть ответ. Элли одержима демоном. И имя этого демона — Чёрный человек.
***
Звонок Элли вытащил из кровати. На часах раннее утро, даже шести ещё нет. За окном темень и хмарь, тени всё ещё под фонарями, сверкают на снегу яркими фиолетовыми пятнами в противовес насыщенно-оранжевому свету ночных светил. Я подхватываю телефон, спросонья не соображая, что происходит.
— Элли? Что случилось?
Такси остановилось возле дома, я бегом выбралась из него и подбежала к ступенькам, на которых как нахохлившийся воробушек сидела Элли. Она выглядела совершенно потерянной с потухшей сигаретой в руках, которую она, слегка нахмурившись, крутила в разные стороны.
— Элли?
Подняв голову, она слабо улыбнулась.
— Кажется, я сломала руку, — с хрипотцой ответила она.
На её лбу виднелась свежая гематома, а правая рука покоилась на коленях.
— Тогда почему ты ждёшь меня, а не едешь в травмпункт?
— Я перепугалась. Всё в голове смешалось. Мне показалось, что я увидела Чёрного человека и оступилась, — неловко заправив выбившуюся прядь волос, ответила она со смущением в голосе. — Паранойя набирает обороты, сестра.
— Лучше так, чем умереть, — вымученно улыбнулась.
Я хотела верить, что Элли смогла прогнать его, но уже вижу его вместо неё. По телефону я говорила с Элли, а сейчас передо мной кривляется призрак.
— Ладно, поехали в больницу.
***
— Кем вы приходитесь пострадавшей? — спрашивает сурового вида медсестра.
— Ммм, мы подруги. Она переволновалась и вызвала меня.
Здесь так много больных и покалеченных. Не смотря на ранние часы, здесь полно народу. Мужчины и женщины, старые и молодые, пьяные и трезвые как стёклышко. Со всеми приключилось несчастье. Переломы, вывихи, раны и глубокие порезы, всё в одной куче, какофонией, звучавшей в голове.
Тусклые выкрашенные в грязно-жёлтый цвет стены с огромными стендами, жирным шрифтом наполненные разной информацией по технике безопасности и правилами по оказанию первой помощи. Свет от потолочных ламп едва достигает пола, слышится это неповторимое гудение лампочек, а чуть вдали одна перегорела и непрерывно мигает, вызывая мигрень. Острый аптечный запах мешался с металлическим привкусом крови и пота, в этот незабываемый аромат периодически вплетался запах алкоголя и блевотины. Словом, это самое худшее место из всех, где я когда-либо была.
— У неё есть муж или парень? — чуть поджав губы вновь спрашивает медсестра.
Под глазами немолодой женщины чёткая сетка морщинок вперемешку с синяками от недосыпа. Оттенок кожи жёлтый, болезненный с зелёным отливом, губы тонкие бескровные, а брови выщипаны в тонкую нитку. В белом хлопчатом халате, в этих больничных туфлях, без украшений, в шапочке, из-под которой выбивается блондинистый кудрявый завиток, женщина выглядела потасканной жизнью. А правдивее всего были её глаза. Усталые, тёмно-серые глаза человека, разучившегося улыбаться.
— Нет, она живёт одна.
— У неё есть склонности к мазохизму? Она состоит на учёте у психиатра? — сухим, канцелярским голосом спрашивает она, изучая пластиковый планшет с данными Элли.
— К чему эти вопросы? — дрогнувшим голосом спрашиваю у неё.
— Я должна задавать эти вопросы ближайшему родственнику, но таких у неё нет. Поэтому спрашиваю вас, — холодно отвечает медсестра, чуть подвинувшись, пропуская пациента. Проводив его взглядом, она вновь переключилась на меня. — У вашей подруги на теле множество ран и, судя по всему, многие из них она сама себе нанесла, если не все. Ожоги, глубокие порезы, следы от сигаретных бычков, укусы… Синяки возле лобка. Если у неё нет парня, то откуда всё это?
— Вы считаете, что она сама это с собой сделала? — очень-очень тихо спросила её.
— Я ничего не считаю, — отрицательно ответила женщина. — К нам она поступила с переломом, а не с попыткой суицида или как жертва насилия, поэтому ничего не могу сделать. Но можете вы. Если вам не безразлична судьба вашей подруги подайте заявление. И если потребуется, я его подтвержу. Не затягивайте, если не хотите увидеть её в гробу.
После разговора с медсестрой вышла на улицу. Холод сменился промозглой весенней свежестью. Дул лёгкий, но мокрый ветер, забирающийся под длинный вязанный шарф, пытающийся добраться до обнажённой кожи. Я медленно вертела в руках телефон, раздумывая, стоит ли звонить Андрею. Такие доказательства он не сможет опровергнуть. Уже несколько симптомов подтвердилось. Элли одержима, а значит нужен экзорцист.
***
— Андрей, да послушай же меня! — не выдерживав, кричу на него, когда он, в очередной раз, прерывает меня на полуслове. — Элли — одержима! Это не мои фантазии, не сказки и не глупости. Это то, что случилось с нашим близким человеком, с нашей подругой, ты это понимаешь?
— Нет! — отрицает он. — Я не хочу тебе верить. Ты хоть представляешь себе, что означают твои слова? Это означает, что мы не способны увидеть одержимость. Она почти каждый день приезжала в Институт. Постоянно общалась с отцом. Она носит голубые ленты. Она возглавляет медиумов. И целый месяц никто ничего не видел? Ты можешь себе такое вообразить? Я нет. Твои слова противоречат всем основам, всему, что мы изучаем здесь. Да к чёрту основы, Элли связана с Хароном, думаешь он не увидел бы, что с ней произошло? — под конец Андрей, как и я, перешёл на крик.
Я выругалась, а затем схватила его за руку и притянула к себе, нос к носу.
— Не хочешь слышать, сам увидишь, — процедила сквозь зубы, а затем закрыла глаза.
Мне пришлось переместить нас в дом Элли, потому что иначе он мне ни за что не поверит. И пришлось сделать это, не подумав о последствиях, потому что он мне не верил!
— Чёрт! — выругался Андрей, наклонившись вперёд, держась за живот. — Что за?..
— Оказывается я компанейный телепорт, — отвечаю нервно, прислоняясь к стенке, чтобы не потерять равновесие — от схлынувшего напряжения расслабились мышцы и закружилась голова. — Мы в гостях у Элли. Она сейчас в больнице, её оставили на ночь, опасаются, что у неё могло быть сотрясение. Да и остальные шрамы, о которых ты почему-то совсем не думаешь, требуют внимания. Медсестра не оставляет попыток достучаться до неё. Интересно, Элли скажет про одержимость или же и дальше будет плести про свою неуклюжесть? — проговорила иронично. — Идём, я найду доказательства своей правоты.
Иногда Андрей приводил меня в бешенство. Он упёртый и его невозможно согнуть. Если он принял какое-то решение, ему требуется много времени и доводов, чтобы его переменить. Несгибаемый и уверенный в себе, ответственный, надёжный, сильный. Мне нравилось чувствовать себя под защитой рядом
