миг, и беззаботно переливался всеми цветами радуги.
Ощущение, будто одной рукой поддерживаю целую гору, придавливающую всей своей тяжестью к земле. Я сжала зубы, чтобы сдержать крики боли. Было до такой степени тяжело, что пришлось вскинуть и другую руку, точно это сможет чем-то помочь. К счастью, так и случилось — купол перестал давить, и мне стало намного легче дышать. Однако я всё равно сознавала — так долго не продержаться. Сверху падали новые и новые конструкции, которые каждый раз причиняли дополнительную боль. Голова раскалывалась, а руки уже онемели.
Отец всё это время не сводил с меня широко распахнутых глаз. Его лицо перекосилось от страха и удивления. Пусть он знает, что его дочь не обычная девчонка, а особенная…
— Ангелина! — вновь услышала я голос ангела.
«Пусть он мне поможет… так тяжело… Силы скоро иссякнут…»
— Дая, помоги! — прокричала я, наконец поняв, что это мой любимый человек пришёл на помощь. Боже, как я была благодарна судьбе, что с ним ничего не случилось, что он жив, что он сейчас рядом со мной! Я пыталась улыбнуться, но голова начала кружиться от натиска архитектурных изваяний. Вместо улыбки я лишь еле выдавила, — я больше не могу сдерживать…
— Что это… Впусти меня, Ангелина! — попросил Дая, обегая нас и не зная, как попасть внутрь.
— Я не понимаю, как им управлять! — крикнула я в ответ, осознав, что не умею управлять своей способностью.
— Ладно, я сейчас попробую, — успокоил меня парень и притронулся к куполу.
Я с надеждой посмотрела на Дайя, но только увидела, как его ладонь прижимается к толстому стеклу. Смэш покачал головой и повторил попытку — ничего. Его руки безнадёжно скользили по оболочке и никак не могли пройти насквозь.
— Давай я попробую сделать брешь, — предложил Дая, замахнулся рукой и с силой ударил по куполу.
— А! — из горла вырвался дикий крик боли, и я упала на колени.
Вместе с моим движением оболочка также немного уменьшилась и продавилась вниз, отчего железобетонные конструкции сильней придавили к полу. В висках запульсировала кровь. Возникло ощущение, что голову разорвали пополам.
— Не делай ей больно! — прохрипел отец. — Она мысленно создала защитный купол, поэтому даже не пытайся его разрушить или же убьёшь ее.
Тяжесть стала нестерпимой, а усталость наполнила всё моё тело. Пару раз оболочка начинала мерцать и исчезать, что чуть не привело к нашей гибели.
— Ангелина, сконцентрируйся и впусти его внутрь, — прошептал папа, глядя на отчаянные попытки Дая попасть под купол.
— Я не могу… — еле выговаривала я.
«…не в силах так больше… хочется опустить руки…»
— Нет, ты можешь. Ты же моя дочка. — вокруг витали папины слова. — Ты самая необыкновенная, Ангелин!
Я закрыла глаза и попыталась дышать равномерно. Вдох — выдох, вдох — выдох… Я должна успокоиться и сконцентрироваться. Вибрация под ногами, шум, потрескивание огня, едкий запах горелого разъедал нос… Всё вокруг на секунду застыло и внезапно я почувствовала оболочку, которую создала. Она была гибкой, эластичной, но очень твёрдой и непреодолимой.
«Я смогу… я хочу впустить его внутрь… в своё сердце…»
— Энжи, получилось! — радостно рядом прозвенел голос Дайя. — Ты молодчина.
Парень подбежал ко мне и нежно коснулся щеки. Наши глаза встретились, и я почувствовала, как тону в бездонной глубине океана.
— Как я счастлив, Энжи… — прошептал он.
— Я тоже, Дая… Помоги отцу.
Парень кивнул, с лёгкостью разгреб кучу металла и вытащил мужчину. Всё это время взгляд Дая был потуплен и полон ненависти. Отец тоже не смел поднимать глаза от пола.
Я продолжала сдерживать натиск, сколько ещё позволяли физические силы. Руки налились свинцом, а голову словно вонзили тысячи иголок. И тут я поняла, что выдержка иссякла…
— Дая, я больше не могу… Извини… — пролепетала я и опустила руки…
Все вокруг погрузилось во мглу…
~*~
Грянул гром и знойный летний ветер со стуком распахнул окно. Я резко открыла глаза и присела в постели: шесть часов утра. Несмотря на рань воздух в комнате казался густым и плотным. Было тяжело дышать. Ночная рубашка прилипла к мокрой спине. По коже пробежали мурашки. Где-то вдали блеснула молния, на миг очертив в небе длинный зигзаг. Собирался дождь.
В комнате было на удивление душно, хотя ветер, ворвавшийся внутрь через широко открытое окно, свободно развевал шторы. Я слезла с кровати и, встав на цыпочки, выглянула на улицу: первые капли дождя коснулись крыш соседних домов. После очередного раската грома ливень накрыл город. Повеяло прохладой и сырым запахом земли из сада.
Я тяжело вздохнула и приуныла — сегодня папа обещал сводить на очередную выставку, а дождь испортит все наши планы. Утешало только одно: до мероприятия осталось достаточно времени, чтобы погода наладилась, а лишние несколько часов сна ещё никому не мешали. Я лукаво улыбнулась и направилась в родительскую спальню. Хотелось поскорей забраться под тёплое покрывало, лечь между мамой и папой, прижаться щекой к их мягкой подушке. А после под тихий шёпот отца вновь погрузиться в объятья Морфея…
Как ни странно, свет в комнате родителей был включен — они не спали. Это настораживало. Необъяснимый страх охватил меня. Я приоткрыла дверь и увидела маму: она сидела на кровати с прижавшими к лицу руками. При свете лампы, стоявшей на прикроватной тумбочке, спальня показалась необычно загадочной. Странные содрогающиеся тени на стене и вой ветра создавали атмосферу одиночества, безнадёжности.
— Мама, что случилось? — позвала я.
Женщина вздрогнула и подняла на меня глаза. За окном вновь блеснула молния и осветила лицо мамы — слёзы стекали по её бледным щекам.
— Почему ты плачешь?
Я подошла к ней поближе и заметила, что отца в комнате нет. Где он мог быть? Куда уехал в такую рань? По спине пробежал холодок… Папа никогда не уезжал в командировки без предупреждения, к тому же ещё вчера только обещал, что проведет со мной весь воскресный день.
Грянул гром… ливень усиливался…
— Папа ушёл… — дрожащим голосом прошептала мама. Только тогда я заметила в её руках смятую записку, полностью промокшую от слёз.
«Не ищите меня. Папа». — Только и гласила записка.
«Что всё это значит? Что происходит?»
Внезапно я заметила ещё один лист бумаги, оставленный на кровати. Я быстро развернула его, в глубине души надеясь, что это всего лишь недоразумение и мои страхи не оправдаются.
— Мам, что такое «развод»? — шестилетнему ребенку не было знакомо такое слово. — Зачем тут ещё стоит папина подпись? Он вернётся, правда?
В ответ лишь сдавленный плачь.
Я развернулась и выбежала во двор. Горячие капли дождя больно били
