Гремят железные створки старенькой решетки и я мгновенно распахиваю глаза.
Передо мной тот самый паренёк. Стоит, ухмыляется. Перекатывает в руках побрякушку.
— Вперёд, — поступает приказ, а я к месту приросла. — Оглохла? Я сказал шагай! — толкает соня в спину невысокий бородатый мужичок.
Собрав всю волю в кулак делаю шаг, потом ещё один и ещё. Створки вновь гремят, приходя в движение. Назад дороги нет. Обрубили пути отступления.
— Привет, красотка. Я же говорил, что мы обязательно встретимся, — скалится, скользя с моим противным липким взглядом по мне. — Да не тряслись ты, я обещаю, тебе понравится.
Его хохот забирается под кожу, прямиком в сердце, вонзаясь в него тысячами маленьких иголок. Он по хозяйски хватает меня за локоть и ведёт дальше. Пророчить ни слова не решаюсь. Закричать и подавно. Разве поможет мне хоть кто-то? Сомневаюсь.
Мой ненавистный конвоир дёргает меня в сторону, заталкивая в темный угол. Тело каменеет. И слабеет в одночасье.
— Давай красавица, сделай мне приятно и тогда, я замолвлю за тебя словечко, — шепчет мне на ухо, задевая своими шершавыми губами мочку моего уха.
Его руки уже пошли в разнос по моему телу. Вокруг кромешная темнота. И нас действительно не видно. Он буквально наваливается на меня своим телом, вжимая в холодную стену.
В голове множество мыслей. Я все ещё надеюсь на какое-то чудо. Я все ещё судорожно пытаюсь сообразить, чем могу себе помочь. Его руки уже шарят по моим бедрам, а его губы во всю гуляют по моей оголённой коже шеи и плеч.
— Эй, ты охренел пиздюк? — доносится из темноты грозный рык. — Какого хуя тут происходит?
— Что? — он отшатывается от меня, как от огня, наверное на метр, не меньше. — Я это.... буйная!
— Пошел вон отсюда! — гаркает мой неожиданный спаситель.
В голове мелькает мысль: "А действительно ли он мой спаситель?"
— Воскресенская? За мной. На допрос, — выплёвывает и не дожидаясь моей реакции, разворачивается и уходит.
Бросаюсь следом. Едва его нагоняю. Меня приводят в небольшое помещение. Темное, с тусклыми, наполовину перегоревшими лампами и небольшим окном с решетками. На улице уже начинает смеркаться. Сколько же времени прошло...
Меня оставляют здесь совсем одну. Знаю и слышу, что за дверью кто-то стоит. Охраняет или ждёт благоприятного момента не понятно. Вот только момента для чего?
Где-то вдалеке скрипнула тяжелая железная дверь. Затем раздалось множество шагов, словно там проходила колонна из 20 человек. Скрежет ключей о замочную скважину, два оборота и дверь в комнату допроса распахнулась с такой силой, будто ее выбыли. Ко мне в комнату вошли двое мужчин.
Один не высокий, но коренастый. Со смешным ежиком на голове и большим кривым носом. Второй высокий, худощавый. Блондин с омерзительным шрамом на лице. Они сели напротив меня и какое-то время мы так и просидели молча, лишь сверля друг друга оценивающими взглядами.
— Итак… — протянул второй и почесал себя по затылку. — Будем знакомиться, Вета?
— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь. Староваты, не находите? — уголки губ первого слегка дрогнули и он перевел свой взгляд на бумаги. Пролистав несколько страниц, он вновь посмотрел на меня, вот только ничего хорошего в этом взгляде я не обнаружила.
— Виолетта Романовна — вдруг прозвучал его мелодичный голос. Таким голосом бы детей успокаивать, но меня он пробирал до мурашек по коже. — Вы обвиняетесь в покушении на убийство, поджег и проституцию. Есть что сказать в свое оправдание?
— Все, что произошло с этой старой потаскухой она заслужила сполна. Жаль это не моих рук дело. Тогда бы одним покушением это не закончилось.
— Хорошо… — вновь протянул первый и оттянул воротник своей рубашки. — Тогда мы хотели бы услышать Вашу версию событий.
— Мою версию событий? Серьезно? Разве это мне сможет как-то теперь помочь? — конечно, не поможет, но и молчать глупо. Пока тебе дают говорить — лучше говорить. — Ладно. Начнем с самого начала?
Мужчины переглянулись, уселись поудобнее и синхронно кивнули. Вкратце рассказала о себе. За время моего рассказа их брови то взлетали вверх, то сводились к переносицам. Иногда они что-то записывали в свои блокноты. Порой просили рассказать более подробнее о том или ином моменте моей жизни.
В целом я рассказала все, что могла. Но им этого было не достаточно. Читала это по их лицам, словно у них на лбах была бегущая строка. Через какое-то время, когда мои глаза начали слипаться, а изо рта не выходило ничего кроме зевков, мне даже принесли кофе.
Что-то было не так. Чувствовала, но не до конца понимала. С правоохранительными органами я имею дело в первый раз. Лично. В тот момент, когда умерла мама, на себя всё взаимодействие с различными спец. службами взяла Элеонора. Меня в целом и не трогали.
— Итак... — невысокий мужичок чешет затылок, потом обращается к своему коллеге. — Десять минут, не под запись.
Высокий кивает, выходит из комнаты, пока мы с его товарищем продолжаем играть в гляделки. Вроде прошло лишь пару мгновений, а мне кажется, что целая вечность. В помещении высокий мужчина со шрамом возвращается не один. После чего два моих мучителя выходят, запирая за собой дверь.
Я молчу. Просто смотрю на этого человека и пытаюсь угадать его действия. Нас закрыли, оставили наедине, выключили камеру, что до этого записывала процесс моего допроса.
У этого человека могут быть различные желания. Вот только страха я, на удивление не ощущала. Скорее удивительное спокойствие. То ли я просто устала трястись, как осиновый лист, от любого малейшего шороха. То ли действительно этот мужчина не собирался причинять мне вред.
— Здравствуй, — он смущённо улыбнулся, но взгляда от моего лица не отвёл.
— Здравствуйте...
— Я... У нас мало времени, — он подался вперёд и занял место за столом напротив меня. — Буду краток. Я твой отец, дочка.
Роман
Смотрел на нее и не верил, что все происходит взаправду. Она настоящая. Такая красива, так похожа на свою маму. На женщину, которую я любил больше жизни. На женщину, которую не смотря ни на что я до сих пор люблю и буду
