Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Фиби, услышавшая обрывки разговоров труппы (что мы будем делать… чертова катастрофа… нет замены… отправляй всех по домам!.. верни им деньги… где Джеймс?… повели его в круглосуточную стоматологию) не могла поверить своему невезению. Почему не потребовалось заменить на сцене Джульетту? Если бы речь шла о Джульетте, тогда она – Фиби Винтергрин – могла бы встать и сказать Элисон Тарф: «Я знаю роль Джульетты. Мы с ней – родственные души! Я могу быть вашей Джульеттой».
Ник под пронизывающим взглядом Элисон Тарф открыл было рот.
Но тут же замер.
О чем он думает? В его кармане лежало кольцо с огромным рубином, которое он в определенный момент этого вечера должен был надеть на палец своей девушке. А на руках у Элисон Тарф лежал раненый пес – за которого теперь отвечал Ник. И ему требовалась помощь ветеринара. Но, с другой стороны, Ник знал роль Ромео. Он все еще помнил каждое слово, с удивлением понял он, вспомнив о Жюстин, сидящей в кресле на балконе, скрестив по-турецки ноги, со сценарием на одном колене и коробкой шоколадных шариков на другом.
– Я мог бы… – начал Ник.
– Ты мог бы что? – резко спросила Элисон Тарф.
– Я мог бы… сыграть Ромео, – сказал Ник. – Я знаю роль. Я играл Ромео в этом году. В Гайети. Я все еще помню все слова.
Теперь взгляд Элисон Тарф стал внимательнее. Сфокусировавшись, она сурово уставилась на него.
– Я видела ту постановку, – сказала она. – И разве я не звала тебя? На прослушивание?
– Извините, я…
– Кто он? – озадаченно спросила Джульетта.
– Он, – заявила Элисон Тарф, вспыхивая радостью и лукавством, – наш новый Ромео.
Ник погладил измученного пса по голове.
– Видишь всех этих людей, приятель? Они хотят, чтобы шоу продолжалось. Как ты думаешь, ты смог бы потерпеть до закрытия занавеса? Пожалуйста? Я отвезу тебя к ветеринару сразу после этого. Хорошо, дружище?
Возможно, Нику показалось, но в единственном глазу пса мелькнул огонек понимания.
– Ладно, – поторопила Элисон, – пора приниматься за дело.
Ник спросил у нее:
– А что насчет костюма?
Элисон Тарф взяла Ника за плечи и повертела, разглядывая его смокинг и залитую кровью рубашку.
– Твой как раз подойдет.
Аннабель Барвик – Рак, по будням работающая ветеринаром, а по выходным увлекающаяся лоскутным шитьем, совсем недавно ставшая героиней свадебной фотосессии в компании какаду Шейлы, реальный помощник многочисленных местных приютов для животных, создатель благотворительного фонда, прививающего бездомных собак в Непале – в канун Нового года задерживалась на работе.
Она вовсе не собиралась оставаться на работе допоздна, но принесли молоденькую рыже-коричневую келпи, вялую и апатичную от непрерывной рвоты, и рентген показал, что у нее в кишке плотно застряла пищалка из мягкой игрушки. Теперь собака приходила в себя после наркоза, с безупречным швом, наложенным умелыми руками Аннабель, на побритое брюхо.
Отправив домой весь персонал, кроме одной медсестры, Аннабель сидела за столом в операционной, заполняя бумаги по операции келпи. За стеклянными дверьми, выходящими на улицу, царила веселая суета, и Аннабель чувствовала, как бьется пульс взбудораженного города. Когда в 11.15 вечера дверь распахнулась, в комнату ворвался отголосок праздничного шума – музыка, поздравления, раздражающий комариный писк дуделок. Вместе с шумом вошел симпатичный молодой человек в смокинге, с окровавленным терьером на руках.
«Нет, нет, нет, нет, нет,» – подумала Аннабель, чувствуя, как ее надежды уйти из операционной до полуночи превращаются в дым. В общем, она решила сказать парню, что не может помочь. Что, возможно, ему следует поискать другую клинику. Но затем она посмотрела в глаз раненой собаки. Ей требовалась помощь. А потом, присмотревшись к собаке пристальнее, она поняла, что они уже знакомы.
– Так это же Браун Гудини-Маларки, – удивилась Аннабель, выходя из-за стойки.
– Вы его знаете? – спросил парень в смокинге.
– Вы его забрали? – в свою очередь спросила Аннабель с недоверием.
– Что?
– Из собачьего приюта? Вы его забрали?
– Что? Нет, нет. Я вообще ничего о нем не знаю. Его сбила машина, недалеко от Ботанического сада. Я просто видел это, поэтому решил поймать его и отнести к врачу, как только смогу. В общем… быстро не вышло. Черт. Он же не умрет, правда?
Ветеринар отвела шерсть, спадающую на здоровый глаз Брауна. Дыхание у него было затрудненным, но не критично. Вся его шерсть была покрыта липкой, свернувшейся кровью, как и весь перед белой рубашки парня.
– Ох, Браун. Опять изображал Гудини? – спросила Аннабель у пса. А затем обратилась к парню: – Можете отнести его сюда?
Когда Браун разместился на смотровом столе, Аннабель не потребовалось много времени, чтобы понять, что у него сложный перелом лапы и не такой серьезный перелом челюсти. Она подозревала, что к картине может добавиться внутреннее кровотечение.
– Все не очень хорошо, – сказала Аннабель парню. – Я имею в виду, что, возможно, смогу спасти его, но вопрос в том, надо ли.
Она объяснила, что Браун Гудини-Маларки попадал и сбегал из собачьего приюта почти всю свою жизнь. Он уже не один раз получал шанс обрести новый дом, но без одного глаза… да и вообще, он был не картинка… никто не захотел открыть ему свое сердце. Он уже однажды был на волосок от смерти, сказала она. То, что он до сих пор жив, это просто чудо. С учетом всего сказанного, если она позвонит в собачий приют и спросит, что с ним делать, они, скорее всего, скажут ей…
– Нет.
– Нет?
Парень сделал глубокий вдох.
– Послушайте, мне нужно бежать. Я уже очень, очень сильно, просто катастрофически опаздываю туда, где должен быть. Но если вы его прооперируете, я заплачу.
– Вы понимаете, что мы можем подлатать его сейчас, а через полгода или через год его все-таки усыпят? Если никто его не заберет. И операция недешевая. Я, конечно, сделаю максимальную скидку, но… – Аннабель замолчала.
– Он, действительно, безобразен, да? – сказал парень, любовно почесывая свалявшуюся шерсть за ухом пса.
– Ужасен, – подтвердила Аннабель.
В другое время Ник, вероятно, принял бы другое решение. Но сейчас он был опьянен аплодисментами и полон уверенности в себе и в размерах своего банковского счета.
Зрители, пришедшие на премьеру в Ботанический сад, пораженные тем, как «Шекспиру со стороны» удалось продолжить выступление с новым, взятым со стороны, Ромео, дружно встали и устроили актерам и работникам сцены бурную овацию. А когда Ник вышел на поклон, аплодисменты стали еще громче. Были и крики, и свист, и топот. Он был героем. Он стал героем.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
