— Дура ты, Людя! — неожиданно из-за моей спины показалась вайдела Ингельда. — Вот сразу видно, от безделья из тебя дурь эта твоя так и поперла.
Людя пуще расплакалась, хоть и старалась держаться изо всех сил.
Ее понять можно было. Вроде все у них с Витгердом сложилось. Поди, не каждый кавалер способен пожертвовать собой, вытащив любимую из нави. Но и Людя ведь в долгу не осталась — она умудрилась сохранить связь их душ, и, при помощи искры в своем камне, вытащить любимого из пограничья между мирами.
Только вот сложилось у них так лихо, что, если к лету наш монарх не заберет свое избранницу, придется ему потом объясняться на королевской свадьбе, почему его невеста такая пышнотелая. Небось, на обительских булках отъелась.
Ох и злилась же я на них обоих за их халатность. Но, видимо, у наших королей такие выходки в крови были.
— Не ругайтесь, вайдела, — мягко попросила я старушку. — Ее тоже понять можно — разбито сердце.
— Вот поэтому и говорю — дура! — не успокаивалась наставница. — Всю ту брехню, что в народе болтают — принимать за чистую монету?
— Ага! — всхлипнула Людвика и вытерла слезу. Нет, на нее ее же положение явно действовало в отрицательном ключе. — На пустом месте сплетни не возникнут.
Желание прибить Витгерда кривой тяпкой усилилось.
— Ясное дело, что слухи вырастают на чем-то, как грибы! — наставница уперла руки в бока. — Только и ты не хватай все то, что где попало, да еще и абы как выросло.
— Довольно уже, — махнула я рукой. — Пора бы и передохнуть.
Я уже давно писала в столицу послания с призывом либо поспешить с восстановлением королевского замка, либо плюнуть на все и скорее приезжать за Людвикой. Но ответа так и не пришло. Признаться, меня и саму поколачивать начало, как-никак Людя — по любому, королевская избранница. Однако, как-то вот некрасиво будет, когда к алтарю будущая королева с огромным животом выйдет. Молчание больше пугало, нежели настораживало. А вдруг случилась беда?
Поздно вечером, написав очередное послание, отправила с голубкой в Дейделис.
Пусть разбираются. Не я ожидаю появления на свет наследника королевства.
Утром в обители случился переполох. Гам. Крики. Сумятица. Я вышла из кельи, чтобы поверить, не мейгиры ли на нас умудрились напасть. Но прямо за дверью столкнулась лицом к лицу с его величеством во всей красе. Бархат, меха, золота, что на деревенской красавице бантиков.
— Где она?! — прямо в мое сонное лицо проорал величество.
— Доброе утро! — я решила оставаться вежливой до конца, даже в реверансе склонилась, как того требовали обычаи. — Как вам спалось?
— Плохо! — буркнул в ответ Витгерд, а я аж порадовалась.
— Какая жалость! — у меня даже слезы на глаза навернулись при мысли о том, как провел ночь король, получив мое послание. — Это все из-за письма?
— Нет! Его я получил только что! Твои голуби не могли бы летать быстрее?
— О чем вы? — мои глаза сами округлились. — Эти голуби самые быстролетающие в мире. Вы же сами выводили породу, да мне нахваливали!
— Гинта, хватит, — устало выдохнул Витгерд. — Что с Людвикой?
23.2
— Я тебе писала два месяца о том, что с ней.
— Да! Но я решительно не понял ни одной твоей фразы! — король даже к стене прислонился. — Что означают все эти загадки, вроде: заложили семя по зимней стуже, собирать урожай придет время осенью? Или вот это вот: наследник и его матушка в прекрасном здравии.
Мне оставалось только застонать от бессилия.
— Просто навалилось так много дел, что я нормально не спал несколько месяцев кряду, — устало жалился величество. — Но мы уже со всем справились, и дело шло к подготовке летних свадебных торжеств.
— Витгерд, — прошептала я, глядя королю в глаза. — Нет времени до лета.
— О чем ты? — в глазах короля молнией блеснуло беспокойство. — Людвика влюбилась в другого!
И по тому, как сокрушенно это было сказано, король явно думал об этом не одну ночь.
— Я так и знал, что она не выдержит разлуки!
Мои глаза просто уже сами по себе закатились, а мне самой оставалось только покачать головой.
— Идем, величество, — направилась я к покоям Людвики. — Пусть она тебе сама все расскажет. И покажет…
Людя же, в свою очередь, завидев Витгерда, сначала надулась, отвернулась к стенке, для пущей убедительности, так сказать. А потом взяла и расплакалась.
Далее я терпеть все это была не намерена. Прикрыв за собою дверь, вышла из покоя. Пусть король сам разбирается с излишней чувствительностью будущей супруги.
По дороге в свою келью успокоила перепуганных девчат и вайделу Ингельду с вайделой Лорильдой. А то бедняжки не знали: то ли за вилы хвататься, то ли через ограду обители сигать.
А в моей собственной комнатушке уже ждал сюрприз.
— Доброе утро! — поздоровался со мной Майло Вардас.
— И тебе утра, но недоброго, — на этот раз можно было быть и не очень вежливой. Не король же.
— Ты злишься? — лорд Вардас был как всегда невозмутим.
— Нет, конечно же! С чего мне злиться-то? Не у меня же во чреве растет дитя, рискующее родиться еще до таинства венчания своих родителей.
— Не злись, милая, прошу, — его проникновенные интонации меня слегка удивили. Майло приблизился и обнял меня. — Просто Витгерд очень молод и не на столько циничен, как мы с тобой. Ему хотелось сделать торжество так помпезно, как это любит твоя Людя.
— Она уже никак не любит! — буркнула я, зашиваясь носом в мужнин дублет. Все же рада была его видеть. — Просто пусть женятся уже поскорее! И, таки да, я тоже хочу ребенка.
— Сделаем! — пообещал мне мой лорд Вардас. — Только обещай мне потом не намекать об этом в духе «тяжкого недуга, обещающего увеличить число человечества еще на одну голову».
Ой, правда, не очень удачная аллегория.
Говорили, она любит танцевать босой прямо на траве в саду, но именно тогда, когда он играл ей на своем странном и простонародном инструменте. Не боялись они чужого мнения и не стыдились своей наивности в такие моменты, да и никто их за это не осуждал. А, если кто-то начинал посмеиваться за их спинами, то быстро бывал пристыжен за это.
Наверное, это правильно. Когда государь и его избранница были более открыты и непосредственны, чем их подданные, предпочитавшие следовать правилам.
Королева Людвика танцевала в королевском саду среди гнущихся от урожая яблонь до тех пор, пока лекари не заставили остепениться неугомонную избранницу правителя — вот-вот наследник родится, а она все пляшет.
Его величество тоже хорош!
С женой совладать не может, так еще и потакает ей. Но все это лекарями ворчалось по-доброму, больше от беспокойство за королевну, нежели от злости или от зависти. Ее ведь и правда любили за легкий нрав и бойкий характер. А кому такая правительница не по душе, пускай идут себе искать таких, которые приглянутся своими придирками и капризами.
